Feed aggregator
Why We're Building Stategraph: Terraform State as a Distributed Systems Problem
Чем отравили Навального?
Привет, это Юлия Навальная.
Ниже — письмо, которое получила от Алексея. Даже не письмо, а записка, которую он продиктовал адвокатам, а коллеги из ФБК потом распечатали для меня. Это поздравление с Днём Святого Валентина. Алексей попросил подарить мне от него книги и написал: «Юля. Я тебя очень люблю. Мы с тобой две половинки и нас многое объединяет. В первую очередь, конечно же, то, что мы оба любим пожрать. Дарю тебе одну из самых популярных кулинарных книг, готовь, пробуй, пиши мне о впечатлениях ❤️❤️❤️»
Этот подарок вместе с запиской я получила 15 февраля — в тот день я только прилетела в Мюнхен на конференцию.
16 февраля Алексей был мертв.
Как вам кажется, похожа это записка на прощальное письмо умирающего человека? Не думаю. Да и вы сами видели эти кадры: Алексей шутит и улыбается во время суда. Это 15 февраля.
Когда суд закончился, запись продолжала идти. И на ней слышно, как он разговаривает по видеосвязи со своим адвокатом, говорит, что у него болит нога и что вроде бы завтра в колонию должен приехать невролог осмотреть его.
Многие из вас, наверное, помнят, что с первого же дня в тюрьме Алексею не оказывали нормальную медицинскую помощь. У него болела спина, но ему в лучшем случае давали таблетку ибупрофена. Через два месяца после ареста, в марте 2021 года Алексей объявил голодовку. Он голодал 24 дня, требуя, чтобы к нему допустили врачей. Если вы читали его книгу, «Патриот», то читали и его дневники этого периода. Вы знаете, насколько плохо ему было: боль из спины передавалась в ногу, отчего та стала отниматься. При этом сокамерники ходили за Алексеем по пятам, ему подкладывали в карманы бушлата конфеты, и, пока он голодал, демонстративно жарили курицу на отрядной кухне.
Благодаря вашей поддержке, благодаря людям, которые вышли тогда на митинг, и мировому сообществу, которое публично призывало допустить к Алексею врачей, это удалось.
Но дальше — новая колония. Более строгие условия содержания. ШИЗО одно за другим. Каждый раз самые простую медицинскую помощь приходилось выцарапывать. Ему не говорили собственного диагноза, не говорили, какие таблетки ему дают и уколы делают. Когда Алексей требовал выдать его собственную медкарту, ему издевательски дали копию, отпечатанную так плохо, что на ней ничего нельзя было разглядеть.
В ШИЗО его отправляли все чаще. 6 квадратных метров, никаких личных вещей, кроме зубной щетки и кружки. Я покажу вам сегодня то самое ШИЗО. Именно ту самую камеру, где произошло убийство.
Связь с Алексеем становилась все слабее. Свидания с родственниками Алексею не давали: специально накануне этих свиданий отправляли в штрафной изолятор — штрафникам свидания не положено — и оно просто «сгорало». Звонков ему тоже не давали: за все время в тюрьме он позвонил всего несколько раз, да и то почти ничего нельзя было разобрать. Усложнили и свидания с адвокатом, забив щель, через которую они обменивались документами. Потом стали давать ручку и бумагу на полчаса в день. Потом вовсе перестали отдавать письма. Большинство из них — те, что писали мы, и те, что писал он нам, изымались. Доходили какие-то обрывки.
А потом Алексея перевели в Харп — колонию недалеко от Салехарда, за полярным кругом. Эта тюрьма построена в бывших зданиях ГУЛАГа. Туда уже просто физически адвокатам было непросто попасть, там не работали онлайн-сервисы — ФСИН-письмо и Зонателеком, а обычные бумажные письма шли по несколько недель — только их Алексею все равно не отдавали.
Так они готовились. Путин не мог позволить оставить Алексея в живых. После того, как Алексей посмеялся над ним. Выжил после отравления Новичком и рассказал всему миру, кто и как его отравил. Позвонил своим убийцам. Вернулся в Россию. Не струсил, не замолчал, не сдался.
Перевод в Харп готовился давно: глава ФСИН генерал-полковник Гостев ездил туда еще в апреле 2023 года, а потом позже, с секретным визитом, в декабре 2023 — когда туда этапировали и Алексея. Чем его так привлекала эта далекая, закрытая, со строжайшими условиями колония? Возможно тем, что ничего и никто там не помешает довести дело до конца.
Они и довели.
У нас есть показания сотрудников ИК-3 Харп, пятерых человек. Мы их раньше никогда не показывали. Все они рассказывают, что происходило с Алексеем после перевода в эту колонию и конкретно 16 февраля. Вы без меня знаете: полицейские всегда врут, и даже между этими показаниями есть несоответствия. Однако они дают приблизительную картину того, что тогда случилось. И я сейчас об этом вам расскажу.
Почти все опрошенные утверждают, что Алексей жаловался на боль в ноге. 3 февраля из-за этих жалоб его отвели в медицинский кабинет, где ему померили давление и температуру — и на этом все, проводили обратно в камеру номер 19. Алексей попросил, чтобы его осмотрел невропатолог. Сам он потом писал в одном из писем, что врачей в ИК-3 судя по всему нет вообще никаких, и что медкабинет бутафорский, как будто сделанный специально под него: фельдшер смотрит на все удивленно и не знает, где что лежит.
14 февраля Алексея перевели из камеры 19 в камеру 16 — это штрафной изолятор. Там потом ему и станет плохо.
16 февраля утром Алексей снова пожаловался на боль в ноге — об этом говорит младший инспектор группы безопасности ЕПКТ Александр Белич, старший инспектор группы безопасности Антон Немцев и начальник ЕПКТ Михаил Аристов. А вот начальник медчасти колонии, Алексей Лисюк, говорит, что никаких жалоб на здоровье от Алексея не поступало.
Примерно в 11.30 по камерам стали разносить обед. В 12 обед закончился, тарелку забрали. В 12.10 Алексея вывели на прогулку. Вот этот двор, в котором Алексей гулял — такая же камера, только вместо крыши решетка. Как вы помните, Алексея все время держали в изоляции, поэтому и на прогулках он был один.
Дальше старший инспектор группы безопасности Немцев говорит, что во время прогулки Алексей постучал в дверь, сказал, что ему плохо, Когда дверь прогулочного двора открыли, он сидел на корточках и повторил, что ему плохо. Но его даже в медсанчасть не повели — просто завели обратно в камеру номер 16. Алексей лег на пол, подтянул колени к животу и стал стонать от боли. Сказал, что у него жжет в груди и животе. Потом его начало рвать. В показаниях Немцева сказано, что Алексея били судороги, он тяжело дышал, кашлял и стонал.
Тюремщики бросили Алексея в камере одного. Белич закрыл сначала решетку и через нее наблюдал за агонией Алексея, а потом еще внешнюю сплошную дверь. После этого в ЕПКТ вернулся начальник медчасти — Алексей Лисюк, он ходил домой обедать. В его показаниях тоже отмечено, что у Алексея были судороги лица и верхних конечностей. Алексея вытащили из камеры. Пока его несли по коридору он начал хрипеть. В медицинском кабинете его положили на кушетку. К этому моменту Алексей уже был без сознания. В 13.25 — спустя более чем 40 минут после того, как Алексею стало плохо, — вызвали скорую, начали делать непрямой массаж сердца. Когда Лисюк, стал проводить Алексею кардиограмму, она уже показывала единичные сердечные колебания. Прибывшая через 10 минут скорая попыталась реанимировать Алексея, но безуспешно.
В 14 часов 17 минут кардиограмма перестала показывать сердечную деятельность. В 14-23 реанимационные мероприятия прекратились. Как указано в показаниях заместителя начальника медсанчасти Руслана Цоя, скорая помощь поставила предварительный диагноз: судорожный синдром, синдром внезапной смерти.
Важная информация, в которой мы убеждаемся, читая показания очевидцев: судороги. Судороги могут указывать на отравление. В выписке из судмедэкспертизы про судороги не сказано, но там есть упоминание кроподтеков на локтях и коленях Алексея, полученных за 30-40 минут до смерти, и тогда же произошедшее кровоизлияния в области темени. Алексей в судорогах бился о пол — вот откуда, по всей видимости, эти следы.
А теперь скажу про отсутствие доказательства, которое ясно говорит о случившимся.
Камеры. Записи с камер.
Вы знаете, что каждый шаг Алексея на протяжении этих трех с половиной лет постоянно снимали на видео.
С нескольких камер.
Когда он спал.
Когда он шел в туалет.
Когда он был на прогулке.
Когда он встречался с адвокатами.
Постоянно.
Но записей последнего дня его жизни как будто не существует.
Но у нас есть фотографии. Я их сейчас показываю впервые.
Это та самая камера номер 16, в которой умирал Алексей. В которой ему было плохо, в которой его рвало. В которой он лежал на полу и стонал от боли, в которой он бился в судорогах, пока старший прапорщик Александр Белич запирал сначала решетку, а потом и дверь, и убегал, чтобы не видеть того, что внутри происходит.
А видеозаписей нет.
Вот план ЕПКТ — того самого блока, где содержался Алексей. Вот его камера номер 16. А вот эти значки видите, с буквой В? Это видеокамеры. На этой схеме их 63 штуки. И записей нет ни с одной из них.
Кремль давно уже показал бы эти видеозаписи, если бы хотел, что все увидели, что они не врут: вот Навальный гуляет, вот ему становится плохо, реанимируют, но не получается спасти...
Видимо, на эти записях есть что-то такое, что совсем никак не бьется с официальной версией. Иначе бы их крутили бы на повторе по всем каналам центрального телевидения. Но нет.
Вы скажете мне: Юля, ты рассказываешь жуткие и шокирующие вещи, но прямых доказательств у тебя все-таки нет. И вы будете правы. Ну почти.
Полтора года назад я обещала вам, что мы сделаем все, чтобы расследовать убийство Алексея. И мы делаем все.
По крупицам мы собираем любую информацию — здесь что-то выцарапали у следователя, там нашли несоответствия в медицинских документах, тут нам прислали или сказали что-то источники, мы перепроверили, подтвердили и начали искать новую информацию, опираясь уже на это. Не буду скрывать — все идет очень тяжело, но мы не сидим сложа руки.
Но есть главное, что нам удалось. Еще в феврале 2024 года мы смогли получить и надежным способом переправить за границу образцы биологических материалов Алексея.
Лаборатории по крайней мере двух стран независимо друг от друга провели исследования этих образцов.
Лаборатории двух разных стран пришли к выводу — Алексей был убит.
А именно — отравлен.
А что дальше делать — я не знаю.
Гражданин России убит. Убит на территории России.
Вся доказательная база тоже находится там.
Никаких юридических оснований возбуждать и вести уголовное дело у западных стран нет.
А еще есть политические соображения.
Нет, не так.
«По-ли-ти-чес-ки-е Со-об-ра-же-ни-я».
С большой буквы.
Ну вы понимаете.
Когда серьезные люди в строгих костюмах так специально закатывают глаза и говорят:
«Ну вы же должны понимать».
Понимать, что кому-то всегда выгодно о чем-то с кем-то договариваться. И не хочется, чтобы неудобная правда вылезла в неподходящий момент.
Понимать, что сейчас не время, надо еще подождать...
Всегда находится куча причин, почему надо отложить на следующий день, а потом на следующий. И так тянется месяцами.
И вообще. Вам все это знать не положено.
Вы, конечно, жена.
Но уголовного дела нет.
Процессуального статуса у вас нет.
Юридических оснований передавать вам документы — тоже нет.
… А у меня есть.
Не юридические, а моральные основания.
Алексей был моим мужем. И другом.
И самым близким человеком.
И символом надежды на лучшее будущее для нашей страны.
И я знаю, что для вас он был таким символом.
И близким человеком он был.
Для миллионов людей в России.
Многие тысячи писали мне, выплескивали свою боль, делились горем или словами
поддержки. Потому что Путин убил их надежду.
Нашу надежду.
Вы имеете право знать, как он это сделал.
Поэтому я и записываю это видео.
Поэтому я отказываюсь прислушиваться к «Политическим Соображениям»
И не буду молчать.
Я утверждаю, что Владимира Путин виновен в убийстве моего мужа, Алексея Навального.
Я обвиняю российские спецслужбы в разработке запрещенного химического и биологического оружия.
Я требую от лабораторий, проводивших исследования, опубликовать результаты.
Перестаньте заигрывать с Путиным из каких-то высших соображений.
Вы не сможете его задобрить. Пока вы молчите, он не останавливается. Возможно, именно сейчас кто-то еще умирает от яда, которым его приказал отравить Путин. Не только в России — и по всему миру, мы уже видели такие примеры.
Я обращаюсь журналистам: требуйте ответов вместе со мной. Я знаю, что некоторые из вас уже знают о том, что такие исследования существуют, и мне уже поступают запросы от СМИ. Что ж, считайте это моим комментарием.
Единственный способ противостоять Путину — это вести себя смело и открыто
Я требую, чтобы результаты исследований того, чем именно был отравлен мой муж, Алексей Навальный, были раскрыты.
Я требую это для себя, для наших детей, для родителей Алексея, для наших сторонников в России, и для всех людей во всем мире, которые борются за свободу, за правду. Мы все заслуживаем ее знать.
Музей кино в Турине
Начало — достаточно классический музей истории кино, когда рассказывают об истоках техники кинематографа. Начинают с вырезания силуэтов — люблю эту историю, слово произошло от имени Этьена де Силуэт, но как именно оно появилось, по этому поводу разногласие. Этьен де Силуэт был министром финансов Франции в 1759 году, достаточно быстро его уволили, после чего он удалился в своё поместье. В передаче Karambolage говорили, что его имя связали с техникой вырезания силуэтов (тёмное помещение — лампа — предмет — экран) то ли потому, что он удалился в тень от светской жизни, то ли потому, что у себя в поместье он увлёкся вырезанием силуэтов (по-французски это l’hombre chinoise = китайская тень). Русская Википедия рассказывает (без ссылки на источники) о карикатуре на Силуэта, выполненной в этой технике. Французская тоже говорит об увлечении Силуэта силуэтами, но даёт и другую версию, через критику Силуэта как министра, начинавшего много дел, но не доводившего их до конца. Якобы, тогда появился термин à le Silhouette = по-быстрому, не вдаваясь в детали. И оттуда уже это слово перешло на технику. Alain Rey называет версию с увлечением безосновательной, а версию à la silhouette прослеживает от смысла «экономный», потому что реформы Силуэта урезали многие государственные траты. Оттуда уже экономность художественного стиля.
Достаточно большой раздел оптики, как в хорошем научном музее. Очень хорошо показали камеру-обскуру. Я раньше видел либо какие-то анимации на тему, либо совсем мутные камеры. А тут — огромная камера, целая комната, хорошо видно, что она реально «работает».
Пип-шоу, Венеция, вторая половина XVIII века. Для меня это слово обозначало стриптиз-клуб, где клиенты не сидят в открытом зале и любуются на раздевающихся девушек, а каждый клиент сидит в своей кабинке с окошком, выходящим в центральное помещение с раздевающейся девушкой. (дисклеймер: у меня в Москве была знакомая, работавшая той самой раздевающейся девушкой. очень интересно, говорит, давать понять мужикам, что их тоже видно — они почему-то уверены, что раз они за стеклом, то они «в домике»). Но нет, оказывается, это слово обозначает совсем другое — вот такие вот аппараты, с меняющейся подсветкой: или фронтальное освещение (ты видишь картинку), или сзади (ты видишь силуэт). То есть в принципе понятно, как деформировался смысл слова.
Продолжая тему голых женщин: реклама Le vérascope Richard. Тут уже не так важно, что именно рекламируется, это просто рафинированная иллюстрация принципа sex sales — сиськи на афише продадут всё, что угодно :-)
Ещё одна моя детская травма — разнообразные аппараты для стерео-картинок. В музее были некогда модные пятна, на которые нужно было «смотреть расслабив глаза», чтобы увидеть какую-то объёмную картинку. Как меня это бесило в школе! Я и настоящие-то объёмные предметы не вижу в 3D, а тут все охают, ахают, какое чудо, посмотри, Саша. Ну а этот предмет — просто мучение. У меня несколько лет было такой вот терапии, когда надо было смотреть через подобные аппараты на парные картинки, пытаясь совместить их определённым образом. Не сработало.
Волшебный фонарь, Верона, вторая половина XVIII века. На табличке сразу два знакомых имени: изобрётший его Гюйгенс (астроном, больше всего известен за открытие колец Сатурна, но у меня в ЖЖ он упоминается как первооткрыватель расширения воды при замерзании, исследователь поющих лестниц и изобретатель часов с маятником), и придумавший как его использовать в религиозной пропаганде Кирхер (из его жизни сложно даже выбрать что-то одно, но у меня в ЖЖ, понятное дело, упоминаются его попытки расшифровать египетские иероглифы). Пишут, что Гюйгенс же сделал первую анимацию, несколько слайдов для своего волшебного фонаря со скелетом, жонглирующим своим черепом. Эта картинка стала настолько модной в анимации, что мы все, наверное, видели вариации на тему. Я при этом не совсем понимаю, как именно он менял кадры.
Красивая витрина с фотоальбомами разных эпох (на фотографии итальянский, 1890-1900 годов). Тоже, конечно, ушедшая реальность, которую мы успели застать. У родителей были фотоальбомы, причём самые старые из них — достаточно помпезные, с бархатными обложками и прозрачными страницами для защиты фотографий. Каждая фотография вклеивалась на подходящее ей место. Более новые уже были попроще, с «резиновыми» обложками и прорезями для уголков, чтобы можно было переставлять вставленные туда фотографии. Ну а наши альбомы были уже просто одноразовыми, сразу на правильный формат (9×12 или 10×15). Сейчас физические фотоальбомы, наверное, уже и не встретишь. В лучшем случае печатают сразу книгу с фотографиями (мы делали такое каждый год с рождения Натана и до ковида).
Дальше начинается собственно история кино — братья Люмьер, первые аппараты для съёмки и для проецирования. Но эту часть я знал лучше, задерживаться на ней не стал.
Наверное, вот это Долин называл вау-эффектом музея. Действительно, после тёмных тесных залов постоянной экспозиции ты выходишь в огромное основное помещение с временной выставкой, а там лифт. Он поднимается по центру этого огромного холла и влетает вон в ту маленькую дырочку в потолке. Что дальше — я не знаю, на лифт были отдельные билеты по времени, и на тот день они были уже все проданы. Но даже снаружи — да, вау!
Временная выставка была про Камерона. Макеты Терминатора, рисунки Аватара и т.п.
По периметру ещё несколько залов с историей уже не появления кинематографа, а историей самого кинематографа. Мне многое понравилось, но оно всё совершенно нефотогенично. За исключением, разве что, зала «Скромного обаяния буржуазии».
