Green

У нас на работе задались вопросом: может ли нам где-то помочь ИИ, и не надо ли нам задуматься об этом заранее, чтобы не пропустить очередную технологическую революцию. Сели с шефом, запустили ChatGPT, спросили у него, что он думает по этому поводу. Он накатал 3 страницы рац. предложений. Я потом прошёлся по каждому из них, примеряя, что может подойти конкретно к нашему отделу. Переспрашивал, если что-то непонятно. Просил сформулировать конкретный план действий, если что-то казалось перспективным. На следующем собрании мы просмотрели получившийся список и решили протестировать на конкретном примере.

У нас есть периодическая (раз в триместр) задача: приходит база Excel в несколько сотен строчек, одна из колонок которых заполнена свободным текстом. Например «клиент вышел на работу», или «умер», или «не надо временно ему платить, эксперт разбирается». И наша задача — по этому тексту проставить галочку «платить / не платить» (точнее: учитывать его в расчёте провизии или нет). Понятно, что можно перестроить процесс, чтобы эту галочку сразу ставили те люди, которые пишут этот текст. Но, во-первых, процессы строить долго, да это и не наша работа (мы этих людей не знаем, они по всей стране разбросаны). Во-вторых, у нас сейчас как раз тема прикрутить ИИ — вместо того, чтобы заставлять людей писать как роботы, можно попытаться научить робота понимать то, что написали люди!

Первая итерация: тупо скормил колонку текста Copilot и попросил интерпретировать написанный текст как одну из следующих категорий: «возврат на работу», «смерть», «остановка платежа» (для этого прошлись с человеком, который занимается этой задачей каждый триместр, он сформулировал, какие бывают категории, и какая категория приводит к какому выводу). А если непонятно — то пиши «ручная обработка». Чатик через пару секунд выплюнул файл Excel с ответом. Текст был из уже обработанного в 3-м триместре этого года файла, поэтому у меня были «правильные» ответы. Я сверил — примерно 2/3 правильно, несколько откровенных косяков. Спрашиваю: чатик, как же так? Там же прямым текстом написано «Sortie des effectifs» («выбыл из строя работников»), и у меня есть категория «Sortie des effectifs», а ты его считаешь как «Reprise de travail» («вернулся к работе»). Ой, говорит, точно, как ты здорово это подметил! А то я заметил, что часто «reprise de ravail» сокращается до «rt» и тупо начал присваивать эту категорию всем строкам, содержащим «rt» (см. «sortie»). Хочешь, я дам этому правилу минимальный приоритет и переделаю файл? Конечно хочу, говорю. А самое главное, расскажи мне, как я должен формулировать тебе такую задачу в следующий раз, чтобы не надо было уточнять. Он сгенерил новый файл (существенно лучше, пусть и несколько расхождений, некоторые из которых, на мой взгляд, скорее в его пользу), выдал инструкцию, как ставить перед ним такую задачу. То есть, в принципе всё работает, какое-то время явно можно сэкономить, но явно можно сделать и лучше.

Вторая итерация: чатик, говорю, вообще-то у меня есть такая вот задача — описываю ему её. Как бы ты её решал? Фигня вопрос, говорит. Это же типичная задача классификации, а значит machine learning, я бы предложил начать с SVM linéaire, а там посмотрим. Работаем с текстом, для его анализа я бы посоветовал начать с какой-то базовой модели, типа TF-IDF, а если её не будет хватать, я расскажу другие варианты. Хочешь я помогу тебе написать этот код на питоне? Я только на прошлой неделе послал запрос на установку питона, поэтому говорю: пока питона нет, давай на матлабе, благо у меня есть Machine Learning Toolbox. Он сгенерил код, но ему нужен был ещё и Text Analytics Toolbox, которого у меня нет.

По этому поводу, кстати, ржака: захожу на сайт MathWorks проверить цену. Стандартная лицензия 536€. Есть опция «стартап» — я ради интереса кликнул, для стартапа 3780€. Возвращаюсь к стандартной лицензии — она уже 938€. WTF? Закрыл браузер, открыл заново: 536€. Но если посмотреть на цену для стартапа, то после этого 938€. Если смотреть «студенческую», то цена не меняется. Но цена самой студенческой меняется, если посмотреть на стартап — с 20€ до 69€.

Ну ладно, пишу чатику: нет у меня такого тулбокса. Без него никак? Да фигня вопрос, говорит. Вот тебе код — он слегка медленнее, но делает в точности то же самое. Я запустил обучение на данных 3-го триместра этого года — меньше секунды учится. Запустил обработку данных 2-го триместра этого года — меньше секунды классифицирует, причём только одна точка не совпадает с тем, как это было классифицировано ручками. Фантастика!

Почитал после этого, как работают все эти модели, какие у них есть ограничения, какие варианты настройки, какие индикаторы контроля. Что ещё осталось:
* Очевидно, что данные 3-то триместра этого года очень похожи на данные 2-го триместра. Что частично объясняет столь прекрасное качество результата. С одной стороны, это плохо — наша система не универсальна, и возможно она умеет работать только с данными, сильно похожими на learning dataset. С другой — а зачем нам универсальная система, если перед нами стоит конкретно эта задача?
* Теоретически можно улучить систему, исключив слишком редкие или слишком частые слова и т.п. (чатик накидал целый список предложений). С другой стороны — работает? Ничего не трогай, сынок!
* Надо понять, как поступать с теми строчками, которые первая итерация классифицировала по-другому, и мне её классификация нравилась больше. То ли я ошибаюсь, то ли у нас есть ошибки в dataset. Для второго случая нужно предусмотреть протокол исключения ошибочных данных из learning dataset.
* Нужно продумать систему контроля результата. Я представляю себе что-то в духе списка новых фраз, которых не было в learning dataset, но которые были обработаны в реальных данных (очищенные фразы, то есть из которых выкинуты все числа и пунктуация). Напротив каждой фразы — автоматически присвоенная ей категория. У оператора есть возможность подтвердить или присвоить другую.
* Предыдущий результат можно добавлять в learning dataset на следующий триместр. Хотя это тоже вопрос: стоит постоянно наращивать его размер (больше данных = лучшее обучение), или наоборот, ограничиваться несколькими последними триместрами (большее внимание стилю сейчас работающих людей, а не тому, как формулировали их коллеги 10 лет назад)?
* Ну и самое главное: как встроить это в рабочий процесс? Теоретически можно требовать от пользователя умения не только запускать, но и переписывать код — это не массовый продукт, это автоматизация работы моих коллег, которые потенциально имеют ту же квалификацию, что и я. Но при этом ручная обработка этих строк занимает 2-3 часа — нужно, чтобы весь процесс, от «вспомнить, как это работает» и до «включить новые строки в learning dataset» занимал существенно меньше этого времени.

А так, разговаривали на днях с коллегой из моего предыдущего отдела. Как тебе, спрашивает он, не страшно, что придёт молодая шпана с ChatGPT наперевес и сотрёт нас с лица земли? Это раньше ты был недостижимым авторитетом: если у кого-то возникал вопрос — все шли к тебе, и ты в подавляющем большинстве случаев отвечал. А сейчас все идут к чатику. Чувствуешь, как падает твоя ценность как работника?

Я задумался и сформулировал для себя, что уже лет 20 как я не могу прийти в себя от того факта, что у меня под рукой всё знание человечества ever. И нынешнюю революцию LLM я вижу именно в этом контексте: до этого у меня был ключ от Ленинки, а теперь у меня появился ещё и библиотекарь, благодаря которому мне не нужно бесконечно бродить по залу / копаться в каталоге.

И собственно в этот момент я понял, почему мне даже в голову не приходило, что придёт та самая молодая шпана. Потому что да, у нас уже 20 лет есть доступ ко всем данным. То есть любой человек может протянуть руку и взять книгу. Может любой, но никто этого не делает. Никто, кроме таких вот уникумов как я (и подавляющее большинство читающих эти строки — нас мало). Тут вспоминается скетч 2015 года по поводу даты из «Назад в будущее», когда Док с Макфлаем прилетают в наш 2015 год и видят, что у каждого первого в кармане есть портативный суперкомпьютер с доступом ко всем знаниям человечества. Но каждый первый же рассматривает на этом суперкомпьютере котиков и играет к candy crash. Так и с чатиком: любой может открыть его и выучить теорвер. Но никто же всё равно не будет этого делать. Кроме нас, редких извращенцев, читающих друг друга и считающих, что весь мир такой как мы.

А ещё задумался: появление LLM представляет больший риск для нас, старпёров, или наоборот, для той самой молодой шпаны? И кажется, что таки для них. Потому что, во-первых, как только LLM начнёт работать на уровне тупого стажёра, все перестанут брать тупых стажёров. То есть молодёжи сложнее будет выходить на рынок труда, набираться первого опыта. А во-вторых, какое преимущество молодого перед стариком? (я, конечно же, про интеллектуальный труд) У молодого мозг гибче, он быстрее учится. Но появление LLM одновременно и упрощает обучение, и отменяет необходимость знать что-то наизусть. То есть да, молодой мозг всё ещё лучше запоминает, чем мой — но ценность этого падает. Интересная тема.

На карте города увидел, что у художественного музея Ренн есть два здания. Первое — главное, в центре. Второе — небольшое, на окраине города. Отзывы на него в Google maps предлагали разделить возмущение их авторов откровенным разбазариванием государственных средств. Типа, угрохали миллионы денег на никому не нужный музей посреди стрёмного квартала, где больше продавцов наркотиков, чем людей, способных с первой попытки правильно сказать слово «музей». Очевидно, что после такой рекламы нужно было срочно туда идти! Пришёл за 20 минут до открытия (музеи в провинции часто закрываются за обед, я всё никак к этому не привыкну), подёргал закрытую дверь. Рядом курившая девушка сказала, что она там работает, скоро откроет и пустит меня. Погулял по округе — квартал как квартал. Однозначно не центр города, очевидно много эмигрантов, наверняка и наркотиками они тоже торгуют. Вернулся — музей открыли, в нём было три человека: девушка, я и охранник со счётчиком посетителей. Ужасная работа что у неё, что у него. Действительно, делая музей «посреди ничего» нужно предусматривать хотя бы какую-то побочную деятельность. Ну, я не знаю, открыли бы там пункт приёма посылок, или аптеку / библиотеку. Всё не так позорно бы всё это выглядело, когда люди ходят на работу, получают зарплату, обслуживая полтора посетителя в неделю.

Музей при этом забавный. Один зал отвели под проект какому-то художнику (чёрт, не сфотографировал даже имени, и на сайте музея не могу найти), который взял картины из запасников и попытался сделать из них историю, комикс, стори-борд. История как-то меня не впечатлила (наверное, добавив туда пару фраз перед каждой картиной, можно было бы сделать что-то более простое для восприятия — но и фиксированное, конечно, не пофантазируешь), но концепт интересный.



А на этаже — выставка «Fantaisies» Isabelle Arthuis. Тут связь с кварталом прямая: художница поработала с жителями квартала, показывая им какие-то предметы из коллекции музея и собирая их реакции. Что нравится, что нет, почему? Что это им напоминает? Потом сгруппировала эти предметы / реакции по темам и выставила. Например, тема времени, измерения. Справа — зум на один из экспонатов, это китайский компас XIX века.



Другая интересная тема — эйфория. Тут, конечно, комментарий о торговцах наркотиками взыграл новыми красками :-)

Le Monde опубликовал краткий пересказ плана Трампа по мирному урегулированию между Россией и Украиной. Вроде как план состоит из 28 пунктов, меня заинтересовало, какие же уступки он потребует от России. Речь даже не о том, что она — страна-агрессор. Просто, по принципу компромисса: логично ожидать уступок, пусть и разной силы, с обеих сторон. Но нет, оказалось, уступок со стороны России вообще не предусмотрено.

Но там весь список феерический. Удивительно, конечно. Ну ладно Трамп. Но неужели находятся люди, способные серьёзно рассматривать этот бред?

По пунктам, в моём вольном пересказе:
1. Украина остаётся независимой страной.
2. Мы обо всём договоримся между Россией, Украиной и Европой. Причём мы не оставим никаких двусмысленностей, как наши предшественники!
3. Россия обещает больше ни на кого не нападать (бггг: с уточнением «из своих соседей»), а НАТО обещает больше никого к себе не принимать.
4. Россия с НАТО договорятся и о безопасности во всём мире. Китай с интересом смотрит на этот пункт.
5. Украина получит гарантии собственной безопасности. Видимо, это для тех, кого не убедили п.1 и п.3.
6. Украина снизит количество своих войск. Россия может не снижать — действительно, её армия же никому не угрожает. Они же пообещали в п.3!
7. Украина впишет в Конституцию, что она не вступит в НАТО. А НАТО впишет в свои статуты, что они не будут принимать Украину. Это, видимо, для тех, кто рассмеялся на первой половине п.3 и не заметил вторую половину.
8. НАТО обещает не держать свои войска на территории Украины. Видимо, в какой-то момент Путин придумал, как его могут обмануть: Украина в НАТО формально не вступит, но при этом все будут вести себя так, как будто она вступила в НАТО. Удивительно, что не приписали «а если вдруг Россия на Украину нападёт, то НАТО обещает смотреть в другую сторону».
9. Самолёты НАТО будут находиться в Польше. Вообще непонятно, о чём речь.
10. Феерический пункт. США получат компенсацию за гарантии безопасности (сумму только вот не написали). Но если Украина захватит Россию (нет, это не опечатка), то она потеряет гарантии со стороны США. Если же Россия захватит Украину, то ответом ей будет уверенная и военная реакция (без конкретики), и все экономические санкции вернём назад, признание аннексий Россией украинских территорий отзовём, и вообще все плюшки отберём. Если же Украина запустит ракету по Москве или Санкт-Петербургу (Воронеж можно!), без веских на то причин, то её гарантии безопасности тоже аннулируются. У меня есть единственное объяснение этому пункту: кто-то включил автоматический транскрипт во время брейнсторма, и почему-то эта каша попала в окончательный документ.
11. Украина может вступить в ЕС (удивительно, конечно: президент США разрешает Украине вступить в Европу, не спросив об этом саму Европу), а до вступления будет пользоваться привилегированным доступом к европейскому рынку. Поляки с интересом читают этот пункт. Или именно для этого и написали п.9?
12. Мы соберём много-много денег на реконструкцию Украины, в том числе на восстановление инфраструктуры по добыче полезных ископаемых и транзиту газа.
13. Россию вернём в G8, снимем санкции и начнём торговать.
14. Максимально похожий на наказание агрессора пункт, но только потому что я изо всех сил искал. Российские 100 миллиардов долларов, замороженные в США, будут инвестированы в американские проекты по восстановлению Украины (предположим, что слово «инвестированы» обозначает «безвозвратно вложены», а не «инвестированы»), причём США получат 50% этих инвестиций. Европа добавит ещё 100 миллиардов и разморозит находящиеся у неё российские активы, которые будут инвестированы в совместное российско-американское предприятие. Нет, это, конечно, не столько наказание агрессора, сколько попытка собрать со всех присутствующих деньги за этот цирк и выдать их наличными лично Трампу.
15. Совместная российско-американская рабочая группа будет продвигать дело мира вообще и этот договор в частности.
16. Россия примет закон о том, что она не будет нападать ни на Украину, ни на Европу. Блин, это клоуны какие-то! Или маразматики, в пылу мечтаний о миллиардах из п. 14 забывшие, что они уже дважды прописывали это выше.
17. США и Россия возобновят переговоры об ограничении ядерного вооружения.
18. А Украина в очередной раз подтвердит, что она никогда не будет обладать ядерным оружием. Такое ощущение, что на предыдущем пункте Путин вспомнил про Будапештский меморандум, рассмеялся и решил потролить, вписав ещё раз напоминание о жалких лузерах, поверивших когда-то его предшественникам.
19. Запорожская АЭС будет управляться под присмотром МАГАТЭ, а произведённое электричество будет поровну делиться между Украиной и Россией. Это, конечно, самый жизнеспособный пункт программы :-)
20. Россия и Украина обязуются ввести в свои школьные программы уроки толерантности и взаимопонимания. Я бы ещё добавил разговоры о главном, благо половина упомянутых стран их уже ввела.
21. О, наконец-то конкретика о капитуляции. Крым, Донецкая и Луганская области официально отходят к России. А Херсонская и Запорожская — только по линии фронта. Вот ещё, конечно, пункт, который можно принять за уступку агрессора — России придётся опять переписывать свою Конституцию, где эти области приписаны к ней целиком. Россия обещает больше не претендовать ни на какие украинские территории. А Украина обещает отвести войска с ещё не оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей.
22. Россия и Украина обещают не пытаться пересматривать силой этот договор. А не то все гарантии — коту под хвост!
23. Россия не будет мешать украинским кораблям плавать по Днепру (это, конечно, великое достижение дипломатии), да и про Чёрное море они потом как-нибудь договорятся.
24. Обменяются пленными, телами убитых, заложников (оп-па, а у кого-то там есть заложники?) и заключённых. Договорятся о правилах воссоединения семей.
25. Украина организует выборы в течении 100 дней. Жалко не уточнили, что Россия на эти же 100 дней организует карнавал с фейерверками.
26. Это, видимо, лично Путин диктовал: всем действующим лицам полная амнистия. Удивительно, что не приписали «кроме наркоманов, фашистов и лично Зеленского».
27. А этот — Трамп: договор серьёзный, и за его исполнением будет следить специальный «совет мира» под председательством лично Трампа. А если кто-то не выполнит — включим санкции!
28. Как только все подпишут этот договор, начинается перемирие.

И эти люди называли Зеленского клоуном...

Статья о двух подходах к построению ИИ: connexioniste («коннектирующий»? это современные нейронные сети — то, что нормальный человек представляет, когда ему говорят «ИИ») и symbolique («символические»? это программы, построенные на чётко сформулированных правилах — первые шахматные программы были именно такими). Чуть дальше в статье приводят ещё лучший пример символического ИИ: экспертная система по идентификации бактерий, начала 1970. Она уже тогда работала лучше врачей-людей, и уже тогда не допустили практического её использования, потому что непонятно было, чья ответственность в случае ошибочного диагноза.

Меня в статье больше заинтересовал подход к изучению ИИ. Автор начинает с констатации: нынешние LLM (он приводит результаты GPT-4) плохо решают арифметические задачи. Лично я обычно на этом месте говорил себе «ну да, а микроскоп очень плохо забивает гвозди — не для арифметики же делались эти системы!». Автор же цитирует исследование вероятности правильного ответа на задачки по сложению / умножению цепочки чисел от 1 до 100, а зависимости от длины цепочки. На 2 числах всё хорошо, начиная с 3-х чисел качество умножения резко снижается. Сложение держится до 6-7 чисел, затем вероятность получить правильный ответ тоже очень быстро падает до нуля. В этот момент я про себя отметил, что это примерно соответствует поведению человека: нормальный человек уверенно помнит таблицу умножения, но 5 чисел перемножить в уме уже не в состоянии.

Затем автор пересказывает разные подходы по улучшению этих показателей, оставаясь внутри парадигмы LLM. Например, сделать так, чтобы числа разбивались на токены не слева направо, а справа налево. Это действительно улучшает результат, но не радикально. Другой подход — делать отдельные токены для каждой цифры, причём привязывать к цифре ещё и её положение в числе. Ну и так далее — люди пытаются что-то изменить в сети и смотрят, что из этого получается. Не влезая глубоко в недра теории, просто поверхностно меняя правила на уже работающей сети.

И в этот момент я задумался, что перед нами внезапно появилось целое поле исследований. Грубо говоря, у нас была педагогика — как учатся люди. У нас была зоопсихология — мы изучали, что умеют делать собаки, вороны, дельфины, муравьи. А теперь мы можем изучать, что могут делать нейронные сети. То есть это не та же профессия, что построение этих сетей — они отличаются примерно как анатомия от психологии. И то, и другое про то «как устроен человек», но всё равно, это разные профессии.

Возвращаясь к теме двух систем: в какой-то момент автор предсказуемо сваливается в идею «истина где-то посередине», в том смысле, что нужно пытаться комбинировать коннектирующий подход с символическим. Приводит аналогию с нашим мозгом, у которого тоже есть система быстрого реагирования, аналог коннектирующего ИИ, и система вдумчивого принятия решения, аналог символического ИИ. Ну и напоминает, что современные LLM, конечно же, тоже умеют вызывать внешние экспертные системы, если понимают, что те смогут более эффективно решать поставленные задачи. Примерно как человек достаёт калькулятор.

Временная выставка — Claire Tabouret. Я о ней ничего раньше не слышал, с тех пор прочитал, что она делает сейчас новые витражи для какой-то части Нотр-Дама.

«Les Veuilleurs» (перевод, наверное, то ли «бдящие», то ли «светильники»), 2014. От этой картины у меня какое-то странное ощущение, как будто от наших фотографий из садика. С одной стороны — все в костюмах, мальчики-зайчики, с другой — крайне серьёзные лица, радоваться будем когда скажут радоваться.



Аналогично с этой картиной — «Les Débutantes» (опять же, наверное имеются в виду «выпускницы»?), 2014. Контраст нарядного платья и серьёзного лица как бы создаёт иллюзию, что тебе удалось заглянуть в «настоящего» человека, а не просто посмотреть на ту маску, которую он показывает каждый день.



«Sitting» (здесь пишут, что это и «сидеть» и «позировать»), 2016. Кураторы очень верно замечают, что её групповые картины — без какой бы то ни было иерархии. Взгляд свободно скользит от одной фигуры к другой. Они при этом все разные, и все достаточно реалистические — рано или поздно мозг начинает «узнавать» что-то, «вспоминать» о чём-то своём. Кайф!



«L’Errante 4», 2013. Пишут, что это портрет Изабель Эберхард, писательницы и путешественницы конца XIX века. Она ездила в одиночку по Сахаре, переодевшись мужчиной. Разговаривала на множестве языков (русский, французский, немецкий, арабский — отличный набор!). Погибла в Алжире в возрасте 27 лет — река внезапно разлилась и затопила деревню. Отличный набор контрактов, привлёкший, пишут кураторы, внимание художницы: мужское / женское, Европа / Африка, пишущая для публики журналистка / в одиночестве проходящая пустыню женщина.



Серия «Meakeup», 2017-2021.



А эту работу Клер представляла в павильоне Ватикана на Венецианском Биеннале 2024 года. Она сделала её в женской тюрьме Венеции.
На этом месте я такой, в шоке: там есть тюрьма?! — Да, есть, на Джудекке. Полез проверять, как пишется Джудекка по-русски, наткнулся на праздник 20 июля, в честь окончания чумы 1577 года. С тех пор каждый год строят понтонный (раньше из галер) мост от Сан-Марко до Джудекки — я хочу туда! Продолжаю бесконечно любить этот город.
Возвращаясь к тюрьме: Клер попросила заключённых принести ей фотографии своих близких, или просто фотографии себя маленькими. Что-то близкое сердцу. И сделала из этих очень личных предметов — с одной стороны уникальное (в смысле противопоставления тиражу той же фотографии) произведение искусства, с другой — объект для музея, призванный быть увиденным массами.



Два автопортрета, 2020 и 2021. Это время ковида, люди заперты дома, повод задуматься — кто ты, что ты? Редкий у художницы портрет, когда модель не смотрит прям в глаза зрителю.



Клер два года вела дневник автопортретов — каждое утро рисовала себя тушью по рисовой бумаге. Фотографировать я не стал, тут интереснее сам концепт наблюдать за собой, за своим настроением, за своим желанием заниматься деталями. Приводят цитату другой японской художницы: наше тело на 80% состоит из воды — стоит ли удивляться тому, что каждое утро мы видим в зеркале новое лицо? У меня есть такое: время от времени, раз в несколько лет, я смотрю на своё отражение в зеркале, и внезапно вижу, как я изменился. Как будто в голове хранился какой-то кэш, старая картинка для узнавания себя на фотографиях — а в этот день ты понимаешь, что пора подкачать новую.

У нас на работе день инвалидов, сделали несколько ателье для того, чтобы работники чуть лучше представляли себе, что такое инвалид. Стандартное уже развлечение проехать маршрут на инвалидном кресле — я когда-то давно попробовал, до сих пор помню, насколько хорошо чувствуешь малейший наклон, и как тяжело ехать, как только кончается асфальт. Рассказали про cécifoot (футбол для слепых) и дали даже немного попробовать поиграть в него. Вариант один на один, у каждого игрока при этом есть «тренер», который подсказывает ему, куда идти, какой ногой бить. К настоящему спорту это имеет достаточно малое отношение — вроде как в cécifoot и мячик «звенит», и ворота издают какие-то звуки, по которым можно пытаться ориентироваться. А так, конечно, тебе кажется, что ты представляешь, где находятся ворота, но как только ты снимаешь повязку — видишь, что ты давно уже развернулся в другом направлении. Ещё был вариант массажа головы слепыми массажистами — самая, на мой взгляд, правильная мастерская, потому что весь смысл этого мероприятия показать, что инвалидность не мешает всему вообще. Она мешает тому, где нужно отсутствующее у инвалида. Без ноги сложно бегать, но можно прекрасно работать программистом. Без зрения сложно быть программировать, но можно быть прекрасным массажистом. Ну и т.д.

А я записался на мастерскую по языку глухо-немых. Презентацию делал глухой, сразу же предупредивший, что нет такого понятия как «глухо-немой», просто если ты с детства глухой, то ты и разговаривать обычно не учишься. И даже если научился, как вот он научился, всё равно сложно разговаривать, потому что ты не слышишь своего голоса, ты не контролируешь его громкость. Он предложил нас давать ему знаки «говори громче» и «говори тише», но этим никто не воспользовался — как-то неловко было, несмотря на то, что он в итоге говорил чуть ли не шёпотом, мне было сложно его слушать.

Язык жестов я в первую очередь представлял как алфавит, и алфавит действительно тоже есть (я когда-то видел прекрасное граффити на эту тему). Но основной язык жестов — это язык мимов. То есть, ты не говоришь по буквам, что ты хочешь сказать, а ты показываешь то, что ты хочешь, чтобы твой собеседник понял. Хочешь сказать «компьютер» — показываешь, как стучишь пальцами по клавиатуре. Хочешь сказать «ноутбук» — показываешь «компьютер», а потом уточняешь жестом, как ты его открываешь / закрываешь. Ну и так далее. Понятно, что это работает только для каких-то простых понятий (привычные вещи, действия человека), а чуть более сложные концепты мы все пытались показывать в «шляпе», знаем, насколько это нетривиально. Ну так и у нас же была всего лишь презентация-знакомство.

С алфавитом мы в итоге поигрались, чтобы «сказать» жестами свои имена. Но мужик рассказал, что в среде глухих имена имеют меньший смысл, чем в среде слышащих. Проще описать человека. «Лысый», «хромой», «зелёный», «рыжий», «борода» и т.д. Очень похоже на то, как у нас появлялись клички из-за того, что каждого второго звали Сашей/Димой/Серёжей.

Показали набор полезный жестов: «привет», «пока», «спасибо», «нет, спасибо», «пожалуйста», «да», «нет». Уже в лифте после презентации одна девчонка пытается вспомнить: как там было «до свидания»? Вторая ей показывает жест одной рукой. Или нужно было двумя показывать (avec deux mains)? Нет, двумя руками это «до завтра» (à demain) :-)

А я вспомнил ещё, как мы показывали какие-то жесты Натану, когда он ещё не умел разговаривать, но ему уже было, что сказать. Собственно, жесты «да», «нет», «ещё» все дети уверенно используют. Мы же ему показали ещё «кушать», «пить» и «сменить подгузники». Очень помогало!

Статья, из которой я, наконец-то, понял (не формулами, а на интуитивном уровне), как работает замедление атомов. В двух словах: у нас есть некая частота, на которой атом легко поглощает фотоны. Берём газ, светим на него лазером с частотой, чуть меньше этой частоты. Те атомы газа, которые летят навстречу лазерному пучку, с большей вероятностью поглощают его фотоны — эффект Доплера сдвигает их частоты в нужную сторону. Поэтому лазер (поставим его «слева» от облака газа) будет сильнее тормозить летящие налево атомы, чем разгонять летящие направо. Поставим аналогичные лазеры со всех сторон, и эта система будет тормозить атомы, пытающиеся вылететь в любом направлении.

В качестве иллюстрации приводят вот эту фотографию с подписью «красное пятнышко — это несколько миллионов атомов рубидия, охлаждённых таким образом до микрокельвина». Их видно, потому что они рассеивают тот самый свет тормозящих их лазеров.



Отличный термин «mélasse optique», наверное проще перевести как «оптический мёд», что-то очень вязкое. Когда ложка стоит в мёде, на неё не действует практически никакая сила. Но если попытаться сдвинуть ложку — мы сразу же начинаем чувствовать мощное сопротивление любому движению.

Автор пересказывает историю этих экспериментов (я её когда-то услышал у Etienne Klein, когда тот приглашал к себе Alain Aspect), о том, что первоначальные оценки температуры, которую можно таким образом достичь, были на порядок выше, чем то, чего получилось достичь на самом деле. Обычно бывает наоборот — предсказания слишком оптимистические, потому что не учитывают каких-то деталей реальности. А тут не учли того, что получающаяся масса материи организуется в периодическую структуру, ещё сильнее мешающую атомам разгоняться.

В какой-то момент журналист спрашивает: а как вообще меряют такую низкую температуру? Собственно, ответ меня и мотивировал на весь этот пост. Представьте себе, говорит Далибар, что вы затормозили некое облако атомов. А потом вы внезапно выключаете все эти лазеры. Что происходит с атомами? В первую очередь, они начинают падать вниз, просто потому что у нас есть гравитация. Всё это облако падает вниз, с ускорением g. Но при этом у каждого атома была же какая-то собственная скорость, пусть и крайне маленькая при таких температурах (несколько миллиметров в секунду). То есть, за время падения компактное облако атомов немного размоется. И вот это размывание можно замерить по времени падения первых и последних атомов. Вау!

Как это ни странно, статья заканчивается вопросом практического применения всего этого. Охлаждённые таким образом атомы ведут себя как волна. Сделали эксперимент по интерференции — поставили на пути падающих (см. предыдущий параграф) атомов щели Юнга, и получили таки интерференционные полосы. На этом сделали очень точные интерферометры, при помощи которых можно измерять неоднородность гравитационного поля. Например, для того, чтобы не копать землю в поисках полезных ископаемых, а зондировать почву, изучая гравитационное поле. Или для предсказания землетрясений. Другое применение — точные часы. Автор цитирует работу физиков, которые сумели измерить разницу скорости времени (общая теория относительности предсказывает разную скорость времени в зависимости от силы гравитационного поля) на разницы высоты меньше миллиметра.

Очень хочется поставить таг future now, несмотря на то, что самая вау часть этой истории — технологии ещё прошлого века.

Увидел в городе офигительную систему для того, чтобы на автобусную полосу не заезжали машины. Просто яма посреди дороги. Колёса у автобуса достаточно широкие, чтобы проехать над ямой, на легковой машине по такому ехать откровенно стрёмно. С обратной стороны знак «obstacle infranchissable» (сложно переводимое выражение, уверенно оставляющее впечатление, что нет, туда не ходи, совсем мёртвый будешь).



Очень редко вижу такую вот обстоятельную пропаганду на улице. Когда не просто слоган (в данном случае «Stop Frontex!»), а прямо вот на 7 страницах подробное изложение, что это такое, чем оно занимается, и почему авторы против. Совершенно не уверен в эффективности (гораздо проще поместить пару слов на обнажённую женскую грудь — реакция будет на порядок выше), но лично мне такое нравится (я только про форму, а не про содержание).



Обратил внимание на рисунки на асфальте перед церковью. О, думаю, до чего продвинутый город, на детей не шикают, когда они играются «в неположенном месте». Уже дома заметил, что там как минимум два автора: белым нарисованы какие-то (вряд ли детские) рисунки, чёрным написано «попробуйте сделать это в мичети» (вы не поверите, реально слово «мечеть» написано с орфографической ошибкой).



Внутри церковь тоже удивила. Выставка про STO — о том, как во время войны немцы угоняли французскую молодёжь на работу в Германию.



Бретонский язык мёртв (ну или почти мёртв), следы от него видны только там, где его наличие требует закон, например на табличках с названиями улиц. Улицы, названные по имени математиков, встречаются редко, и обычно я знаю эти имена. Jules Andrade оказался профессором, какое-то время преподававшим в университете Ренна.
Справа табличка с надписью «Priorité piétons, roulez au pas» = приоритет у пешеходов, езжайте медленно. На последнее слово наклеили картинку с автобусом, чтобы получилось (слегка некорректно) «езжайте на автобусе».
Для любителей передачи Karambolage и её загадок: жёлтые стрелочки на столбе — это разметка PR (petit randonnée), небольших (максимум на несколько часов) пеших маршрутов.



Внезапно наткнулся на шелковицу! У меня это какая-то мания, не хватает шелковицы в организме. Несколько раз в году сердце ёкает, когда, кажется, вижу следы от раздавленных ягод на полу — но каждый раз это оказывается какое-то другое дерево. А тут — настоящая! Напоминаю, у меня в этот момент была травма колена, то есть ходить я мог, но прыгать, тем более лазить по деревьям — так себе. Какое-то время собирал падалицу, но на меня начали смотреть с откровенным удивлением, я не выдержал общественного давления и ретировался :-(



Очень сомнительная картинка для стены дома (это название резиденции, если я правильно понял): слово «unité» (=единство) развалилось на две части, и одна из них падает. Но красиво!



Сейчас Coca-Cola делает баночки с именами — не совсем понятен смысл такой рекламы. Ладно бы ещё можно было заказать баночку со своим именем. Но какой смысл в том, что тебе продадут баночку с именем кого-то другого? Типа, а вдруг у тебя есть друг с таким именем, и почему бы тебе ему тут же не позвонить и не предложить выпить вместе Кока-Колы? Но ладно. В местном китайском магазине я внезапно увидел баночки с украинскими именами :-) Надо полагать, побочный эффект «бусиков» — автобусов Украина-Франция, при помощи которых можно перевезти практически всё за очень небольшие деньги (1,5 €/кг для частников).



Афиши местных анархистов против атомной и бомбы и электроэнергии. Просто лозунг, без каких бы то ни было призывов на митинги, вступить в партию, дать денег и т.п. Анархисты, что с них взять...

Зашёл в музей Бретани (Rennes — столица этого региона). Музей очень большой, основная экспозиция — история Бретани. Я узнал много нового, как минимум потому, что я очень плохо вообще представлял их историю. По всему музею вывешены абсурдные псевдо-фотографии в духе Plonk et Replonk (наверняка подобных авторов много, просто я именно у них первых такое увидел). Знаете ли вы, пишут, что в начале прошлого века бретонские пастушки увлекались сёрфом? Потому что море всегда недалеко, с кораблём может что-то случиться — а у них тут как раз доска подмышкой, готовы немедленно спасать на воде!



Это изначально фотографии из архива музея, в 2017 году их достали, и местный фотограф (Yann Pecaut) их творчески обработал. Вот ещё одна его работа, с бретонскими морскими конями. У меня однозначная ассоциация с нашими детьми, прыгавшими с аналогичной скалы под Кагором. У меня тогда была примерно такая же уверенность, что ничем хорошим это не может кончиться :-)



Интересно, что в музее упоминают Халльштатт, как один из очагов появления кельтской культуры. Появилось там, осталось скорее на окраинах Европы, куда не всякий завоеватель доходил — Бретань, Ирландия, вот это вот всё.

Временная выставка Grégoire Eloy «Troisième nature». Это фотограф, у него было представлено несколько проектов. Один — про снег, лёд, горы и т.п. Он провёл какое-то время в Пиренеях с учёными, наблюдал за их работой. На одной из фотографий вход в грот Рассела — это был такой писатель, большой любитель альпинизма, только в Пиренеях, поэтому он назвал это пиренеизмом, ну и добавил к спорту какие-то свои заморочки об искусстве, литературе, поиске единения с природой и т.п. Это искусственный грот, один из целой серии гротов, сделанных пиренеистами. Они проводили лето в горах, устраивали там пышные приёмы и пр.



Очень много фотографий, но при этом смотришь на них — ничего не понятно, потому что это же «артист». Я не перевариваю вот этот снобизм «если нужно объяснять, значит не нужно объяснять». К счастью, я попал на экскурсию, где какие-то фотографии разжевали. Вот здесь, например, тряпочки на снегу не просто так, а для замедления таяния льда. Там под ними ледяная пещера, учёным очень не хотелось, чтобы она исчезла, они накрыли снег отражающей свет тканью (неужели она лучше отражает, чем сам снег? видимо, в ИК лучше?). С художественной точки зрения, конечно, тоже красиво — совершенно непонятен масштаб!



Вот здесь тоже симпатично: взяли фотографию гор «сверху» и наложили на рельефную модель. В принципе, этого же можно было достичь просто раскрасив 3D-модель, чтобы сверху получался ровный прямоугольник. При взгляде сбоку очень хорошо виден рельеф.



Здесь сначала кажется, что речь об очередном разлившем нефть танкере. Но нет, это собирают goémon — водоросли. В музее рассказали, что это те водоросли, которые мы видим на витринах продавцов рыб (красивое!), Википедия добавляет, что этим ещё и кормят животных.



Вот это тоже красивая история: он фотографировал ночью лес. И уже дома на одной из фотографий увидел какую-то белую бумажку (Blow up!) — это кадр во втором снизу ряду, примерно посередине. Вернулся в лес, нашёл её, там записка (она на две фотографии справа от предыдущей): (орфография оригинальная) «dear Faries I have a question for you. what are your houes maed of? love as xxx».



Ещё были photogrammes, это кога ты снимаешь предмет со вспышкой, только вспышка не со стороны фотоаппарата, а с обратной, то есть свет не освещает предмет, а проходит сквозь него. Результат чаще сюрреалистический, чем информативный.

Вернулся к основной экспозиции. Экспонат-мечта! Это памятные жетоны от сессий бретонского парламента (мой вольный перевод États de Bretagne). К каждой сессии чеканили памятные монеты, и каждый раз разные.



Это тоже артефакт из того «парламента» — его решения (les pièces de procédure) сохранялись в таких вот мешках, подвешенных на крючках в помещении парламента. Удивительная, конечно, символика — видно, что регион морской.



А про этот экспонат я когда-то читал в музее Carnavalet — это сувенир о взятии Бастилии, сделанный и камня, на которые разобрали Бастилию.



После Революции остались и монархисты. Вот это — один из их тайных символов. Революционная купюра в 5 ливров, на одной стороне которой написано «Свобода, равенство, братство или смерть» (надо же! это не Фидель Кастро придумал?), на другой — «Единство и неделимость Республики». Купюра сложена таким образом, чтобы читалось «Смерть Республике» (отсутствие падежей во французском упрощает подобные игры).



В одной из последних витрин музея, посвящённой сегодняшнему имиджу Бретани, выставлена традиционная бретонская чашка, которую можно купить в любом туристическом магазине. Обычно подаётся как чашка для сидра (даже у нас дома такая есть, используется под любой аперитив — оливки / орешки). Они часто «именные», когда ты покупаешь чашку со своим именем. В музее выставили версию с именем маркиза Де Сада — связь его с Бретанью от меня ускользает.

Полочка 017/120 — Philippe Brenot, «Taxi-Thérapie». Показалось интересным описание на последней странице обложки: по Парижу ездит такси с психотерапевтом за рулём. К нему записываются, как на обычный приём, только вместо дивана — заднее сидение его машины. В книге описание недели, одна глава = один день, один раздел = один клиент. Показалось похожим на очень понравившийся мне сериал En thérapie — взял. Оказалось не сильно похоже. То есть, формально да, то же самое, но фокус скорее на личности терапевта, а не на его клиентах. Плюс, особенность работы терапевта из книги — к нему можно попасть только по рекомендации — приводит к тому, что у него все клиенты так или иначе знакомы друг с другом. Герой чётко проговаривает, что это прямое нарушение принципов терапии, он регулярно попадает в ситуации, красиво иллюстрирующие, почему именно это обычно запрещается, но у него это так.

Читая о том, как герой слушает чужие истории, мы узнаём его самого. В какой-то момент выясняется, что герой — один из украденных аргентинской хунтой детей. Я уже читал про эту историю, последний раз, кажется, на выставке в Помпиду, но там был больше акцент на похищениях / убийствах оппозиционеров. А там были ещё и дети. Которых — после того как убивали их родителей — передавали на усыновление в «правильные» семьи. Героя через много лет нашла его бабушка, одна из бабушек площади Мая. Это тоже очень важная история. О том, как родители (в основном матери, бабушки) пропавших без вести людей пришли к хунте требовать правды. Их никуда, конечно же, не пустили, попытались разогнать как несанкционированный митинг — они сказали, что это не митинг, что они не стоят-митингуют, а просто ходят по площади, и начали ходить по кругу. Их попытались разогнать, потому что нельзя собираться больше трёх — они встали парами и начали ходить по две. И так продолжалось каждую неделю, несколько лет. Не то, чтобы это как-то ускорило падение хунты. И уж тем более, не вернуло к жизни похищенных и убитых. Но всё равно, приятно читать о живом обществе и живых людях. Даже в таких ситуациях. С другой стороны осознаёшь, насколько ужесточились с тех пор диктатуры — нынешние российские власти винтят кого попало при любых обстоятельствах, с усмешкой поглядывая на жалкую аргентинскую хунту. С другой стороны, всё правильно, только на Украине уже убито в 7 раз больше россиян, чем аргентинская хунта убила своих граждан за всё своё время правления (каждого тысячного жителя страны).

Возвращаясь к судьбе героя: он всё детство и молодость верил, что его родители — те самые усыновившие его проправительственные военные. Отучился, начал делать карьеру. И тут его нашла бабушка. И у него мгновенно всплыло в голове пусть и смутное, но воспоминание об убитых родителях. И как теперь жить? Как называть этих «родителей», которые всё это время были в курсе? Которые наверняка тоже искренне верили, что они спасали сироту. В этот момент, конечно, накрывает уныние: всё уже было, и не один раз, и ничему это никого не учит.

Возвращаясь к книге: у героя прекрасная / ужасная манера интерпретировать слова клиентов через игру слов. C’était une stratagème — Vous avez dit «j’aime»? Il n’est pas beau le couple qu’on forme aujourd’hui... — Conforme a quoi? Легко верю, что есть люди (сам знаю таких!), которых подобное раздражает, но лично мне очень нравится :-)

Ещё понравилась фраза «Un enfant n’a jamais les parents dont il rêve. Seuls les enfants sans parents ont des parents de rêve.» = Ни у одного ребёнка нет родителей его мечты. Только у сирот. (французский вариант, конечно же, существенно элегантнее моего перевода)

У героя по книге где-то с десяток клиентов, и я в них предсказуемо потерялся. Понятно, что (см. выше) это не так важно, но в какой-то момент я записал себе «чёрт, надо было с самого начала рисовать схему связей». Самое смешное — под конец книги есть who’s who список персонажей с краткой биографией каждого, и в частности с его связями с остальными персонажами. Ну вот кто мешал им поместить его в начале книги, а? Как это обычно делают в пьесах.

Почитал про автора — он оказался настоящим сварщиком врачом-психиатром. Судя по всему, это его единственный роман, в Википедии он теряется среди кучи популярных книжек по психологии и сексологии этого же автора. Сексологии, потому что он ещё и профессор сексологии в парижском университете. И член жюри премии Сада — премия эротической литературы. Как, всё-таки, богата жизнь вокруг нас!

На второй день в Ренн пошёл в художественный музей. Начинается, как это ни странно, с египетской коллекции :-) Стандартная мумия кошки, а рядом — нечто, названное «репродукцией мумии», авторство двух НИИ информатики и одного НИИ археологии. К сожалению, без дополнительной информации это выглядит скорее как современное искусство.



В рифму рядом выставлен саркофаг для какой-то мышки (по-французски назвали musaraigne, на русский это переводится как «бурозубка»).



Затем «кабинет курьёзов» — тесная комната с кучей шкафов, где навалены предметы чьей-то очень эклектической коллекции. Выглядит этот ужас примерно как на фотографии ниже. В шкафах нет места для табличек, только номера, на входе можно взять книжку в описанием каждого номера — ну и то слава богу.



Матье Ленен, «Богоматерь с бокалом вина», 1640-1650. Кураторы пишут про бокал вина как символ жертвы Христа (надо полагать, через причастие, и что булочки за спиной Иисуса оттуда же). А ещё про удивительный реализм в изображении святых.



Сфоткался на фоне Джоконды, пока рядом никого не было :-) Это копия конца XIX века, конечно же.



Georges Lallemant, «Святое семейство», около 1630. Сразу же в глаза бросается странный головной убор. С табличке пишут о «coiffe dite d’Egyptienne ou de bohémienne», то есть головной убор египтянки или цыганки (отдельно замечу, что первая по-французски пишется с большой буквы, вторая — с маленькой, точно так же как Ukrainienne, но juive — такое ощущение, что название народа пишется с большой буквы, если есть одноимённая ему страна). Понятно, что поиск по этим словам ведёт на 1001 магазин карнавальных костюмов цыганок и фараонов. Слава богу, что есть ChatGPT, и он объясняет, что в XVII веке европейцы считали, что цыгане пришли из Египта, и этими словами называли любой «а-ля цыганский» платок вокруг головы. Здесь, такое ощущение, платок повязан не вокруг голову, а вокруг нимба. Почему Мария переодета в цыганку? Потому что они бегут от Ирода в Египет!



Jean Bernard Chalette, «Несправедливость», 1676. В 1674 году Франция ввела новый налог, в Бретани поднялся бунт, который король подавил войсками. Через пару лет архидиакон бретонский заказывает художнику эту картину. Дьявольское отродье, воплощающее собой королевский налог, едет прямо по живым людям на повозке, запряжённой какими-то безумными леопардами. Дьявола направляет тиран в чёрном плаще (уж не на Людовика ли XIV намёк?), за которым простирается разорённая (надо полагать, его же налогами) земля. Две женщины справа — это Мир и Правосудие, они издалека наблюдают за безобразием.



Шарль Лебрен, посмертный портрет Henriette Sélincart, 1680. Я зацепился, понятное дело, за рамочку, но она оказалась современной. Потому что портрет был для надгробья, но после Революции его, видимо, засчитали за картину и конфисковали. В 1839 году портрет вернули наследникам, в 1980 году те передали картину музею. Примерно тогда же сделали рамочку, в стиле оригинального надгробья.



Филипп де Шампень, портрет детей Habert de Montmor, 1649. Отличные лица у детей (все мальчики, кроме Анны-Луизы в центре, с цветочками и лимоном в руках), а на стенке слева написаны их имена и возраст.



Шарль Мейнье, «Александр Македонский дарит Кампаспу Апеллесу», 1822. В двух словах легенда: Апеллес — художник Македонского, Кампаспа — любовница Македонского, одновременно модель Апеллеса. Апеллес влюбился, Македонский с барского плеча подарил любовницу художнику (примерно как в анекдоте: «так жена же — это не вещь!» — «это правда, жена — не вещь. вот машина — это вещь!»). Понятно, что эту историю художники рисовали исключительно для напоминания сильным мира сего, что ради них не надо ничего жалеть. За Апелессом нарисована «Венера и Амур» — картина, для которой позировала Кампаспа. Сзади — его же «Клевета».



Eugène Cyrille Brunet, «Мессалина», 1884. Кураторы на табличке совершенно справедливо проезжаются по скульптуре, имеющее крайне отдалённое отношение к названию — имя жены римского императора здесь исключительно для того, чтобы прикрыть желание скульптора изобразить (а заказчика приобрести) голую женщину. Отдельно обращают внимание на «одежду», не столько прикрывающую грудь, сколько обращающую на неё внимание.



По этому поводу, говорят, обратите внимание на работу Elsa Sahal, «Dancing Twins», 2021. Которая доводит это желание до абсурда. Вы хотите голую женщину? Вам нужно много сисек? Да без вопросов, получите!



Bolesław Biegas, «Людвиг ван Бетховен», 1904. Справа его же, чуть менее, но всё равно впечатляющая «Жизнь», 1903.



André Devambez, Всемирная выставка 1937 года, вид с Эйфелевой башни, 1937. Мне просто очень нравится история этой выставки, с двумя павильонами друг напротив друга: советским («Рабочий и колхозница» на крыше) и фашистским (имперский орёл).



Laure Garcin, Автопортрет, 1932. Просто приятный пост-кубизм. Абы как повёрнутые глаза и губы. И фон с цветочками, как будто обои наклеили. Кайф!



Увидел картину, про которую читал на выставке сюрреализма в Центре Помпиду: Yves Laloy, «Les petits pois sont verts... les petits poissons rouges...», 1959. Как по мне, это уже концептуальное искусство, где идея картины существенно важнее самой реализации.
Справа он же, «Tel est faune et moi dès queue possible», 1959-1960 (читается как «téléphonez-moi dès que possible»).



Франсуа Морелле, «Georges de La Tour défiguré», 1988. Слово défiguré в названии картины обозначает «изменить внешний вид», но при этом, если разобрать просто по корням, «без фигур». Имеется в виду картина «Младенец» Жоржа де Латур, висящая в этом же музее. Кураторы отмечают, что художник заменил оригинальные лица на куски холста стандартного для портретов размера, во Франции он называется «Figure 30».



Бернар Бюффе, «Розовый фламинго», 1963. Какая у него всё-таки прекрасная подпись! По одной подписи сразу же вспоминаешь его стиль, его портреты!



Thomas Huber, «Halle, Massgaben II», 2013. Как выше была скульптура «сисек много не бывает» — эта работа из той же серии: «картин много не бывает». Картина с музеем, заполненным картинами, на которых другие музеи и другие картины.



Малкольм Морли, «Albatros with Sopwith Pop», 2001. Пост-поп-арт, прямо вот автоматическая ностальгия у любого взрослого мальчика. Были, у меня тоже такие были! И названия до боли знакомые! Я помню, помню, помню!

Francesco Vezzoli, «Портрет плачущей Ким Алексис в виде Мадонны Возрождения с младенцем (подражание Мессине)», 2010. Ким Алексис — фотомодель), Мессина — видимо, речь идёт о подражании вот этой картине. Но вместо средневековой серьёзности — современный поп. Плачет Мадонна, плачет каждая слеза Мадонны (там портреты Колетт, но и техника прекрасная: сама картина напечатана на лазерном принтере, а каждый портрет Колетт вышит обычной или металлической нитью, рамка слёз украшена настоящими драгоценностями), плачет даже рама картины (Что у нас течёт? — Всё течёт!). Ну и подпись художника прекрасна, татухой на руке Мадонны.



Giulia Andreani, «Fabulation», 2023. Тоже интересный не только результат, но и история. Пино купил фотоархивы XX века Condé Nast, и Джулия Андриани сделала триптих (здесь была только эта, центральная его часть) на основе фотографий из архива. Результат получился гипнотический. Слепая женщина слева — явная отсылка к Святой Люсии, гид упомянула вот этот вариант её портрета, тоже с глазами-цветочками.



Очень приятно было увидеть работу Хёрста («Бюст коллекционера», 2016), которую я уже видел в Венеции.



Richard Prince, «Entertainers», 1983. Каждый портрет взят из бродвейских проб 1980-х. Понятно, что из всех пробовавшихся мало кого взяли, из всех выбранных мало у кого получилась карьера, из всех, кто всё же работает актёром, мало про кого мы скажем, что вот она, реализовавшаяся американская мечта, ради которой они все когда-то рассылали свои фотографии на кастинг. И в этом контексте фотографии на чёрных плитах начинают выглядеть реально ужасно — могильные плиты чьей-то мечты.



Пьер и Жиль, «Marie-France», 1980. Я про Пьера и Жиля узнал в 1990-х из московских глянцевых журналов. До сих пор помню их портрет Жан-Поля Готье — это было что-то совершенно сюрреалистическое, невозможное представить себе в реальном мире, который окружал нас тогда :-) На этом портрете — Marie-France, французская (см. цвета флага) трансгендерная певица 1970-1980-х.



Zoe Crocher, «Автопортреты у зеркала», 2009. У этих фотографий тоже красивая история: автор раздобыла где-то фотографии проститутки 1960-1980-х Michelle DuBois. Фотографии очевидно до предела стереотипированные — их проститутка раздавала / продавала своим клиентам, поэтому это даже не «фотографии проститутки» или «фотографии того, как проститутке казалось, она должна выглядеть» — это «фотографии того, как проститутке кажется, она должна выглядеть в глазах её клиентов». Здесь Zoe Crocher играет с этими фотографиями, переснимаясь в этих же позах. Как результат, никто, очевидно, не может с уверенностью сказать, были ли первоначальные фотографии.



Camille Blatrix, «Puglia», 2020. Шикарный портрет (у всех родителей в этот момент должен вырваться тяжёлый вздох), и шикарная техника — инкрустация по дереву.



Michael Crebber, «Or?», 2001. Пишут про незаконченный портрет как аллегорию молодости, оду отказу взрослеть. Настоящий художник, говорит автор, всю жизнь остаётся учеником, никогда не достигает своего «окончательного» уровня. Поэтому и картины у него могут быть всю жизнь неоконченными.



Antonio Obá, «Um Saci», 2017. Тут рассказывают историю Ота Бенга. Это пигмей, которого в начале XX века выставляли в американских музеях и зоопарках (Википедия говорит, что как минимум музеи были по его личному желанию, и почитав его биографию — не оторваться! — в это легко поверить). Лицо, конечно же, не Ото Бенга, всё это — работа художника. Но заострённые зубы — это была традиция конголезских пигмеев, и Ото Бенга за отдельную плату показывал свои, точно так же заточенные зубы. Вторая часть диптиха — как бы зеркало, слабо, но отражающее нас. Ну и очевидные мысли на тему: что есть человек?



Наша гид рассказала эту историю, а после того, как все посетители поохали по поводу расизма и бесчеловечности, сказала, что во Франции последний «человеческий зоопарк» открылся в 1994 году. Тишина в зале. Я тоже не поверил, но записал, поискал — всё правда, и тоже прекрасная история. Справедливости ради стоит заметить, что в том же 1994 году его и закрыли.

В рифму картина Sanya Kantarovsky (на табличке написано, что он родился в 1982 году в СССР, Википедия о нём не знает), «Зоопарк», 2023. Взгляд со стороны того, на кого смотрят посетители зоопарка.



Carrie Mae Wims, «Repeating the Obvious», 2019. Это 39 копий разного размера одной и той же фотографии — лица не разобрать, какой-то молодой человек в капюшоне. Типичный подозреваемый. На табличке пишут про способность общества не видеть какую-то свою часть. Точнее, видеть вот так вот, расплывчато. Не вдаваясь в детали. Какая разница? Все они на одно лицо.



Zhang Huan, «Дружба (две женщины)», 2007.



Здесь просто понравилась техника: это пепел палок-вонялок из буддистского храма, отсортированный по цвету таким образом, чтобы получилась картинка.

В осеннем лагере всплыла тема финансовых пирамид, и я вспомнил о моём ещё тогдашнем непонимании того, как оценивались потери от финансовых пирамид. Вот эти вот все оценки «украденных у вкладчиков денег» — что в СМИ, что в личных история. Откуда брались все эти цифры?

Потому что как я вижу ситуацию: предположим некто М. открыл финансовую пирамиду. Он взял по 100 денег от А1, А2 и А3, пообещав им 100% в год. На эти деньги он тупо купил рекламу по ТВ. Затем он взял по 100 денег от Б1, Б2, ... Б10, тоже пообещав им по 100% в год. Из тих денег он вернул вклады с процентами вкладчикам А, купил ещё немного рекламы, какие-то деньги проел, а потом М. арестовали. Сколько денег украл М.?

С одной стороны, лично себе он украл практически ноль: он в сумме собрал 1300 денег, которые перераспределил между другими людьми: 600 первым вкладчикам, 500 на рекламу, 200 на работу компании и себя любимого. Понятно, что это тоже попадает под определение «украл», ну или как минимум «мошенничество», потому что Б не просили передавать их деньги А. Но это не те деньги, которые можно потом «найти» — я помню все эти требования «вернуть деньги вкладчикам» или даже описания тех сумм, которые следователи смогли найти, а какие суммы «пропали».

Другая крайняя оценка: у нас осталось 10 вкладчиков, которые принесли по 100 денег, и которым пообещали 100%, а при этом в кассе пусто => украли 10*100*2 = 2000 денег. И у меня такое ощущение, что именно этот метод используют все авторы кричащих заголовков. Насколько это «честная» оценка? Мы же все ржали в 90-е над оценкой «неполученной прибыли» от музыкальных студий, которые каждый скачанный mp3 оценивали, как будто его реально кто-то мог бы купить. Кто из нас реально прослушал хотя бы один раз все скачанные им mp3? Но с другой стороны, а как по-другому оценивать подобные потери?

А ещё вспомнил, как в 90-х мне казалось, что основная проблема всех этих пирамид — в отсутствии образования. Вот если бы, думал я тогда, люди не так внезапно перешли от социализма (государственная монополия на вообще всё) к капитализму (куча возможностей для всех, в том числе и для жуликов), то они бы сумели распознать мошеннические схемы! Со временем мой идеализм куда-то делся, сейчас я уже не верю, что образование может как-то радикально изменить ситуацию — люди продолжают верить во всё, что попало. Сейчас решением проблемы мне кажется сильное государство, способное контролировать финансовые институты, чтобы не допускать подобных пирамид. Ну и не только финансовые, конечно. Политические мошенники намного опаснее финансовых. Защита от какого-нибудь Путина не в том, чтобы объяснить каждому гражданину, почему диктатура — это плохо. А в том, чтобы построить систему, максимально затрудняющую монополизацию власти.

Собственно, Россия — это как раз прекрасная иллюстрация того, почему политические мошенники опаснее финансовых. Финансовый украл у тебя деньги — его посадили, а ты поплакал и пошёл дальше работать, зарабатывать новые. А от политического жулика ты так просто не избавишься, он крадёт у тебя на только прошлое, но и будущее.

Хе-хе, чуть ли не первый за много лет пост, для которого у меня нет тага. Ввести что ли таг «без тага»?

Возвращался из FRAC, увидел рекламу о выставке из коллекции Пино. На всякий случай: это французский миллиардер с огромной коллекцией современного искусства, я был у него в 2 музеях в Венеции (Palazzo Grassi и Punta della Dogana), и ещё в одном в Париже (Bourse de Commerce). Оказывается, он — бретонец, и регулярно устраивает что-то в родном регионе. Поскольку венецианские выставки я до сих пор вспоминаю как одни из самых лучших в моей жизни, грех было упустить такую возможность, пошёл смотреть эту выставку.

Выставка «Les yeux dans les yeux», дословно «глаза в глаза», портреты из коллекции Пино. Выставляли в Le Couvent des Jacobins — это здание старого монастыря, относительно недавно переделанное под выставочный центр. Поэтому стены каменные, но камера хранения открывается не ключиками за залоговую монетку, а приложением в телефоне.



Я попал на экскурсию с гидом (во Франции очень часто — не всегда — экскурсии просто по расписанию, не нужно бронировать, ты просто приходишь к указанному времени и ходишь вместе с группой за гидом), она начала с фотографий Энни Лейбовиц. Мне обычно очень сложно смотреть фотографии / понимать их как искусство. Не знаю, почему, но вот так. А здесь почему-то зацепило!

Джон Леннон и Йоко Оно, единственная фотография, подписанная не просто годом, но полной датой: 8 декабря 1980 года — через несколько часов Леннона убили. Но фотография и без этого фан-факта гениальная! Во-первых, полная инверсия стандартного изображения мужчины / женщины. Во-вторых, богатство интерпретаций — Леннон то ли согревает Оно (хотя, казалось бы, кто из них голый?), то ли прижимается к ней в поиске защиты. Кайф!



Портрет Джоди Фостер, 1996, как привидение в старом доме.



Энди Уорхол, 1976 — как обычно, он играет с ролью художника / зрителя. Это его портрет, или это наш портрет, или это его портрет в процессе фотографирования нашего портрета?



Брэд Питт, 1994 — везде пишут, что это поза Олимпии из картины Мане. Прямого цитирования лично я не вижу, но портрет и так хорош. Как минимум той же игрой между стандартным женским и стандартным мужским портретами.



Дженифер Миллер, 1996 — это «бородатая женщина», традиционное развлечение бродячих цирков, парад уродов. А портрет снова выворачивает наизнанку все эти привычные нам клише: она уверенно позирует фотографу, как это делали бы на её месте мы с вами — «нормальные», да ещё и одетые люди.



Майкл Джордан, 1991 — здесь как раз всё достаточно традиционно. Серьга в ухе — номер Джордана на поле.



Чимаманда Нгози Адичи, 2016 — ничего не знал о ней, нигерийская писательница.



Дэвид Бирн, 1986. Однозначная отсылка к Магритту, но гид рассказала ещё про его жену (Adelle Lutz), сделавшую этот костюм, её коллекцию «Urban Camouflage» и фильм «True Stories». Судя по Википедии, мне должно понравиться, надо бы посмотреть :-)



Мерил Стрип, 1981 — гениальная фотография! При этом гид обратила внимание на дату съёмок — Мерил Стрип в 1981 году уже, конечно, известная актриса, но далеко ещё не та звезда, которую мы знаем сейчас.



Изабелла Росселлини и Дэвид Линч, 1986. Линч тогда как раз снимал «Blue Velvet» с Росселлини в главной роли. Какие всё-таки были прекрасные 80-е! И как изменился с тех пор стиль.



Cindy Sherman, несколько работ 1990 — 2016. На всех портретах всех персонажей играет она сама. Текст на табличке напоминает о том, как портрет во время Возрождения постепенно перестал быть ограниченным либо религиозным изображением, либо изображением суверена. Художники начали интересоваться «простыми людьми». В XX веке портрет совсем демократизировался, но при этом остались какие-то клише, каноны, как именно нужно подавать себя на портрете. Первая фотография — это отсылка вот к этому портрету Савонаролы. Вторая лично мне кажется прекрасной иллюстрацией того, что несмотря на все наши уверения, что правильный портрет — это настоящий портрет, где люди не красуются, а выглядят такими, какие они есть... Всё равно, в этот момент в голове мысль о том, что нет, ну так-то точно, «так не делают» :-)



Ещё два «групповых» портрета её же. Jet set, совершенно одинаковые уникальные девки собираются на правильную вечеринку.



И каноническая семейная фотография, где мама всё ещё верит в то, что всё будет «как прежде», что достаточно усадить дочек в правильные позы — и «никто ничего не заметит». Но по дочкам уже видно, что нет, поколения уже сменились, и жизнь у них будет другой. Это последняя такая традиционная фотография, со своими детьми они такого уже не смогут повторить. На карточке говорили про "типичную американскую семью меж двух войн, мне же эта фотография напомнила немецкий сериал Ku’damm 56 с двумя продолжениями.

Коллега (F.) посоветовал шпионский детектив про французского супер-агента, засланного в современную Украину — война, Донбасс, вот это вот всё. Хорошая книга, говорит, но со знанием местности может быть она читается ещё лучше! Взял в библиотеке, прочитал. Первое ощущение — клюква клюквой. На первом развороте карта Украины с маршрутом главного героя (примерно «От Путивля до Карпат», только в обратную сторону), помечены основные города, и в слове «Донецк» опечатка (Donesk). Чуть дальше упоминается очередная секретная база КГБ «где-то в тундре, на северо-западе от Казани». Казалось бы, чего можно ждать от такой книги?

Но нет, книга оказалась вполне приличным боевиком. Без какой бы то ни было задней мысли — примерно как фильмы про Джеймс Бонда или книги Дэна Брауна, когда читаешь — не оторваться, но глубокий смысл не ищешь. И в этот момент понимаешь, что это как с кино про программистов: ты замечаешь клюкву исключительно потому, что ты в теме. Просчёты аналогичного масштаба в книге про Италию или про Мали ты просто даже не заметишь, а если кто-то тебе о них расскажет — примешь за бессмысленные придирки. Ну да, в погоне на танках по Санкт-Петербургу Бонд едет по одной улице, а потом поворачивает на другую, в реальности с первой не пересекающуюся. Ну и кому этот фан-факт кажется фаном? Не мешайте мне получать моё удовольствие!

Эпиграфом к книге офигенная цитата Адама Мичника: «Правда не лежит „где-то посередине“, она там, где правда». Удивительно, конечно, как фраза про «правду посередине» в головах у многих превратилась из призыва не бросаться в крайности в формулу ухода от спора. Мне нечего возразить на твои аргументы, но ты не прав просто потому, что истина [в этот момент важно сделать умное лицо] — она же не рядом с тобой, она обязательно где-то посередине...

Автор забавно использует слово doryphore — колорадский жук. Первый раз оно в тексте без какого бы то ни было объяснения. Этим словом девочка в оккупированном Донецке ругается про себя на своего отчима. Я хмыкнул про себя: что в этом потоке понял французский читатель? Но через пару глав автор рассказал всю терминологию русско-украинской пропаганды — и про орков, и про эльфов, и про колорадов с ленточками.

Автор явно плотно поработал с Google maps. То есть как минимум донецкие топонимы все правильные. Парк Щербакова, Ленинский район, Босе. Несколько улиц я погуглил — оказались соседними с улицей, где до 2015 года жила моя сестра :-) Но при этом финал книги у лесопилки в загадочном непроходимом лесу под Кошарным где-то на границе с Россией. Кто был в этих местах, уже смеётся — там поля до горизонта, земля плоская как тарелка. Село Кошарное при этом действительно есть.

Книга откровенно «правая», в смысле ценностей. Чего ещё ожидать от всего этого жанра, где сюжет зачастую можно карикатурно резюмировать как «мальчик на военном вертолёте спасает девочку с котёнком». В этой книге положительный французский полицейский пытает арестованного джихадиста, чтобы узнать, где находятся похищенные ракеты. Конечно, он потом говорит другу, что нет, он бы всё равно не убил бы этого мерзавца. Но вздыхает при этом по временам, когда допросы не записывались на видео, — работать можно было куда эффективнее.

Или вот, как этническое многообразие Российской Федерации выглядит в глазах французского писателя. Понятно, что есть чеченцы — это просто ужас-ужас, дикий народ, одним своим ножиком kindjal способны перерезать половину румынского спецназа — французский шпион, впрочем, от кинжала уклонился. У чеченцев в книге не только борода и kindjal, но и свои деньги — нахары. Я прочитал, проект такой валюты действительно был при Дудаеве, но в оборот пустить не успели. Так вот, когда всех чеченцев герой порубил на фарш, на сцену выли якуты. Которые, каждому французскому читателю известно, ещё страшнее, чем пресловутые буряты. То есть откровенный посыл, что есть мы, белые и цивилизованные люди. Есть какие-то странные белые люди к востоку от нас. Ну и есть дикие орды где-то там дальше.

Ещё есть клише русского / советского. Как в старых американских фильмах: русский — это идеальный враг. У него есть аморфная масса — толпы солдат с допотопными автоматами. И есть прямо таки демонические «боссы уровня» — хоть физически / материально на голову выше героя (эпический штурм дома главного героя, когда у злодеев есть ИК-камеры, позволяющие видеть сквозь стены, и точно так же всё пробивающие царь-пули), хоть морально / интеллектуально (свет в окошке кремлёвского кабинета, где даже ночью работает главный мозг мирового терроризма). По поводу материального уровня советской техники особенно смешно. Ну ладно, Ми-8 или Калашников. В какой-то момент русский полковник матерится про себя на разворовавших всё генералов, из-за которых его машина увязла в говнище. Вот не было бы коррупции в стране, были бы у армии по-настоящему вездеходные УАЗики — а так, украли всё, и даже эти армейские, казалось бы, машины пошли на обслуживание дач олигархов.

Книга откровенно направлена на французского читателя. То есть прямо вот на уровне терминологии — всё из Франции времён Второй мировой. Герой пробирается в Донецк, на «оккупированные территории». Там за ним гоняется не только ФСБ, но и «коллаборационисты». Вернувшись на неоккупированную Украину, он говорит своим попутчиками «мы в свободной зоне». Ну и так далее.

В эпилоге упоминают «Владимира Ветрова, чуть ли не самого продуктивного западного шпиона в СССР». Никогда не слышал о нём, почитал Википедию — история прекрасная. КГБист, которого отстранили от загранпоездок и перевели на работу с бумажками. Он обиделся и предложил французским спецслужбам передавать копии этих бумажек. А работал он с результатами советского индустриального шпионажа на Западе. Передавал документы меньше года, но успел в частности передать списки нескольких сотен шпионов. А потом поругался с женой, заподозрил её в слежке, попытался убить, но не получилось. На шум пришёл дружинник, он убил дружинника. Арестовали, судили, 15 лет тюрьмы. Через год молчания агента французские и американские власти решили выдворить советских шпионов. КГБ начал поиск источника утечки этой информации, нашли Ветрова и расстреляли.

Почитал про автора, его биография ещё лучше. Хорошее образование (ENA), Министерство финансов, Посольство в Лондоне. Директор международных отношений в Рено. Создатель самого большого французского сайта автолюбителей (Caradisiac / Forum-auto). Основатель инвестиционного фонда. Книги пишет в промежутках между всем вот этим вот, это его 8-я книга.

Приехал в Rennes, гостиница прямо напротив вокзала. Педали крутить не могу, но ходить при этом — без проблем. Поэтому что? Правильно: музей. Пошёл во FRAC Bretagne — я уже был во FRAC Centre (Орлеан) и FRAC Franche-Comté (Besançon), это третий (всего их 22, как-то я медленно). Здание музея зачётное!



Прямо у входа «Alignement du XXI siècle», Aurelie Nemours. В сопроводительной табличке пишут про бретонский гранит, про дольмены-мегалиты и пр. Я же вспомнил выпуск Stand-up Maths про аналогичный монумент в Баварии и off-by-one error :-)



В холле «партисипативный паззл» — подходи, кто хочешь, ищи / находи / поставь парочку деталей, ты не обязан зависать здесь на весь день, чтобы всё сделать сам. С тех пор я успел ещё в нескольких местах увидеть такое, видимо, новая мода.



Очень классный диптих «So Far 2», Hreinn Friðfinnsson, 2002. Понятно, что отсылка к Микеланджело. Но тут ещё и зеркало — кто кому руку протягивает? И рамка от этого зеркала — мы видим только часть той фигуры, а что у неё за кадром? Рука в зеркале как бы кажется более оторванной от контекста, чем рука вне зеркала. Но ведь и у большой фотографии тоже есть рамка. И у моей фотографии. И у вашего экрана. Отличная работа!



Hervé Le Nost, «Peter», 2015. Это очевидная отсылка в Человеку-невидимке, но для меня это ещё и Dux с профилем Муссолини, и вазы с Людовиком XVI / Марией-Антуанеттой.



Интересная работа: AA Bronson, «Life and works», 2009. Книга из пластиковых обложек, в которые можно вставить листы бумаги с текстом, но только текст не вставили. Чистая книга, каждый может представить себе биографию автора, как ему угодно. Идея прекрасная, но вот чего я не понимаю: что даже в табличке музея было написано, что ровно такую же книгу сделал себе ещё в 1960-х годах Пьеро Мандзони. То есть да, идея прекрасная, но в чём фишка повторять буквально то же самое 50 лет спустя?



Одновременно с этим в очередной раз удивился, насколько старо то, что обычно люди называют «современным искусством», по поводу которого до сих пор не умолкают споры. Ну ладно, я уже более-менее привык, что «Чёрный квадрат» Малевича нарисован более 100 лет назад. Но «Дерьмо художника» Мандзони — это 1961 год, больше 60 лет назад!
Я всё-таки обожаю и самого Мандзони, и вообще Arte povera. Писал уже в ЖЖ о его работе «Пьедестал мира» — не кайф ли?

Letizia Le Fur, из серии «Mines de rien», 2022 — название серии по-французски обозначает «как ни в чём ни бывало», буквально переводится «с выражением ничего», но при этом первое слово обозначает одновременно и «шахта». Здесь это важно, потому что художница фотографировала старые урановые шахты Бретани. Произведение откровенно политическое: природа выглядит опасной, автор ещё и цвета выкрутила так, чтобы оранжевый прямо глаза жёг. С одной стороны лично я не разделяю этого нагнетания эмоциональности реакции на слова «атомная энергетика». С другой, наоборот, приятно, когда разрушается столь же автоматическая реакция «натуральное / природное — значит полезное, ну или как минимум безвредное». Не люблю, когда у людей автоматическая реакция выстреливает ещё до того, как успевают включиться мозги.



Zoé Aubry, «#Ingrid», 2022. Офигительная история. В 2022 году в Мексике мужик убил свою девушку. Убил достаточно мерзко, подробности в Википедии, здесь достаточно просто знать, что полицейские фотографии были совсем некрасивыми. И их опубликовали газеты. Более того, с мудацкими заголовками типа «Вина Купидона». После волны фотографий пошла волны протестов против их публикации, но в результате по имени жертвы интернет показывал всё то, что многим казалось неправильным показывать. В какой-то момент некая Délia решила заспамить поисковые системы, объявила флешмоб: публикуем ми-ми-мишные пейзажики с #IngridEscamillaVargas. Опять же, мне сложно понять роль автора конкретно вот этого произведения искусства — она собрала в интернете 300 картинок из этого флешмоба и опубликовала их в виде фотографии. У меня восхищение вызывает скорее проект вот этой Делии. С другой стороны, если бы не Зое, я бы об этой истории не услышал бы.

Интересная статья в Le Monde о том, как школа реагирует / может / должна реагировать на появление в нашей жизни LLM.

Во Франции, начиная с этого года, есть уроки пользования ИИ (en 4ème et 2nde). Но это скорее для того, чтобы убедиться, что все дети понимают, как пользоваться ChatGPT — который подавляющее большинство детей и так уже освоило. Для самих преподавателей тоже предусмотрены курсы повышения квалификации, но пока что их прошло только 9% учителей. И только 14% учителей реально пользуется ИИ для работы.

Из интересных идей, как учителя могут вплести использование ИИ в свои уроки: скармливаешь ChatGPT условие выпускного экзамена, а затем разбираешь его вместе с учениками. Это как минимум даёт возможность показать на практике, что считается плюсом в ответе. Ну и увидеть, как ИИ может накосячить.

Интересная мысль, что не надо путать жизнь взрослого с жизнью школьника. Взрослый реально может эффективно использовать ИИ, потому что и он сам уже сформировался как личность, и процессы вокруг него более-менее известны, использование ИИ может просто ускорить его работу, сделать его самого более эффективным. В то время как школьник действительно ходит в школу не для того, чтобы выучить определение синуса, а чтобы привыкнуть к процессу обучения: читаешь определение, пытаешься понять его, затем читаешь задачу, разбираешь готовое решение, после чего сам решаешь похожую задачу, потом более общую — ну и так далее. Что именно произойдёт с процессом вот этого обучения, если в это время дать в руки школьника ИИ, непонятно.

Тема популярная, я сам несколько раз уже участвовал в подобных разговорах. Можно карикатурно пересказать две радикально противоположные точки зрения.

Первая: ура, прогресс идёт, мы победим. Дети в школе перестанут решать тупые задачи, которые за них может решить ChatGPT, освободив время на решение по-настоящему нужных задач. Как в своё время мы отказались от уроков по подготовке глиняных табличек или заточке гусиного пера — так и сейчас, нужно всего лишь признать, что какие-то умения стали ненужными — ну так и чёрт с ними. Чуть менее карикатурно: действительно, появление калькуляторов избавило нас от необходимости уметь пользоваться таблицами Брадиса. Как следствие: разрешить в школе пользоваться всем — в реальной жизни мы же имеем право пользоваться калькулятором, почему не в школе?

Вторая: всё пропало, это закат цивилизации. ChatGPT способен решать за детей какие-то базовые задачи, но отказавшись их решать самим, дети не смогут научиться решать более сложные задачи. Да что там, они даже понимать эти задачи перестанут. И тут проблема фундаментальная: если мы, люди, перестанем понимать передовой край науки, то и двигать её дальше мы не сможем — и уж точно не LLM, который учится на уже написанных текстах и по определению не может ничего сам нового выдумать, продвинет науку дальше. Ну и вообще, мы в школе учим не столько конкретный предмет, сколько развиваем собственные способности добиваться результата — а ИИ избавляет нас от этих усилий.

У меня нет никакого мнения по поводу потенциальной деградации обучения. И по поводу того, способен ли ИИ создавать что-то новое — точнее, лично мне кажется, что да, способен, потому что я не вижу, чем ИИ, обучившийся на уже имеющихся текстах, кардинально отличается от моего мозга, точно так же обучившегося на уже имеющихся текстах (мне сложно представлять какую-то «искру божью», которая принципиально отличала бы наш мозг от компьютерного, но это моё личное мнение, основанное исключительно на моей, ничем не подтверждённой вере).

Но что точно, это то, что школьным учителям придётся радикально пересмотреть концепт домашнего задания и оценок его. Потому что если в школе они ещё могут попытаться «всё запретить», то что ты будешь делать с домашкой? Да, это огромный труд для преподавателей — нужно не просто переписать весь свой курс, а сначала переопределить его цели, в уже потом переписать от начала и до конца. Как когда-то, при появлении калькуляторов, они были вынуждены пересмотреть концепт домашних заданий по математике. Или с появлением интернета — пересмотреть домашние задания, базировавшиеся на простом поиске информации.

У меня в прошлом году был такой опыт, не могу сказать, что очень успешный, но тем не менее. Я вёл курс ООП в java, и выдал студентам задание написать какие-то классы для сражающихся роботов (играли в парадокс заключённого — см. здесь и здесь). Очевидно, что можно было скормить моё задание ChatGPT, и он выдавал какой-то код. Очевидно, что с первой итерации этот код никуда не годился (несколько человек таки сдало мне неработающий код с комментариями чата «а вот тут вставь логику»), но за несколько итераций его можно было довести до ума. Но только если у студента есть понимание, что этот код должен делать, и как его тестировать. То есть, получилось как минимум задание на тестирование. Плюс, я сделал бонусное задание, которое было определено достаточно невнятно: сделать класс-арену для натравливания классов-ботов друг на друга. Тут тоже, конечно же, можно было припахать ChatGPT, но начинать нужно было с долгой формулировки соответствующего промта. То есть, как минимум нужно было понять, в чём состоит задание.

Полочка 015/120 — Françoise Bourdin, «Serment d’automne». Выбор был небогатый: на полочке стояло 6 книжек Françoise Bourdon, 9 книжек Françoise Bourdin и ещё буквально пара книг других авторов. Википедия при этом рассказала, что Françoise Bourdin продала 15 миллионов книг, что она регулярно входит в десятку самых популярных авторов Франции — очевидно, захотелось посмотреть, что это.

Книга оказалась приятным чтивом, вроде бесконечного сериала, когда на каждой странице что-то происходит, следить за сюжетом интересно, но долгосрочно в голове мало что остаётся. Брат главного героя заболел раком, и герой бросает работу (успешный версальский архитектор), чтобы подхватить дела брата (бургундский винодел). Ругается с любовницей (фотомодель), мирится с сыном (бездельник-студент), снова влюбляется (симпатичная медсестра) — одним словом, красиво написать такое может не каждый, но прокрутить в голове сценарий — вполне.

Прямо бросаются в глаза консервативные ценности: семья — это самое главное, что есть у человека, что бы ни случилось — семья поможет. Поодиночке мы ничто, сила в муравейнике, брат. Ну а если совсем уж тяжко — ты просто помолись, и это поможет. Противопоставление «поверхностной» жизни в столице — и «настоящей» жизни на земле. Это же не не просто земледельцы, это виноделы, причём не в первом поколении. Happy end в такой книге выглядит как: архитектор понимает тщету сущего, бросает свою карьеру и занимается перестройкой семейной фермы.

Язык тоже достаточно простой. Наверное, пару винодельческих терминов можно было посмотреть в словаре, но и без этого всё понятно.

Почитал про неё в Le Monde — жалуется, что «популярная литература» не в моде у журналистов, что несмотря на её явный успех у читателей — и премий ей никогда никаких не было, и на ТВ приглашают крайне редко. С одной стороны действительно, о чём тут можно говорить, что обсуждать? С другой — в чём вообще смысл каких-нибудь там литературных передач на ТВ (признаюсь, не видел ни одной ни разу, но знаю, что они существуют)? ТВ — по определению нечто народное, популярное. Почему там легко показывают какого-нибудь Джеймс Бонда (успех у зрителей, но о чём там можно говорить с точки зрения искусства?), но не могут показать книгу, над которой поплакала половина Франции? Ну или так: если бы Дюма жил сейчас, его бы приглашали на ТВ? Или всё-таки смысл того же ТВ в развитии нового, продвижении искусства, а не пережёвывания уже многократно сказанного? Ну или сюжеты: о чём интереснее читать? О приключениях супер-агента и испанской принцессы — или «истории, похожие на нас с вами» (рекламный слоган её издателя)? Интересная тема.

Переночевав в Шартре, мы стартовали наш велопоход. Внезапно приехали в город Марселя Пруста. Мне всегда почему-то казалось, что он где-то на северо-востоке от Парижа. Видимо с Cambrai путал, а это Combray. Точнее даже Illiers-Combray, потому что Пруст жил в городе Illiers, но в романе назвал его Combray, и в 1971 году местные власти решили убрать эту путаницу в головах туристов, переименовав город в Illiers-Combray. На фотографии дом тётушки Леонии.



Очень красивая церковь, с необычными «купе» для прихожан — обычно просто стоят лавки, а тут прямо дверки в каждое отделение. Одно из купе прямо бросается в глаза, рядом табличка — именно здесь имели привычку садиться маленький Пруст с бабушкой.



Прямо из церкви размечены два маршрута. Налево пойдёшь — в Сантьяго-де-Компостела придёшь. Направо поедешь — к Мон-сен-Мишелю приедешь. Нам, понятное дело, направо.



Не встречал ещё во Франции откровенно антиукраинских афиш, вот эта, наверное, самое большое приближение, которое можно представить. На дверях магазина плакат в духе «это не моя война» (Украина не упоминается, но где мы сейчас ещё «воюем»?) и репродукция пацифистской картины Бэнкси.



Пицца с камамбером, яблоками и кровяной колбасой. Это Нормандия, детка!



Наша первая остановка на ночь: Nogent-le-Retrou.



Внутри замка узнал о новом для себя осадном оружии: tonnelon. Французское название сразу выдаёт корень tonneau — бочка. В неё сажали лучников / арбалетчиков и поднимали над крепостной стеной, чтобы они могли стрелять внутрь, а то и даже перелезать на стену.



Макет замка с подвесным туалетом типа сортир (его видно на фотографии выше). Я сначала подумал, что это реально был аттракцион для храбрых, но нет, вокруг него всё-таки был какая-то деревянная будка типа скворечника. То есть нет, ты не сидел на унитазе, свесив ноги над пропастью.



Выставка линогравюр (когда-то очень давно мы этим занимались в лагере, но не на таком уровне, конечно). Показали, как настоящие мастера делают гравюры из нескольких (здесь — 9) слоёв.



Объявление о продаже замка — этого самого, 1825 год. Цитируют письмо Виктора Гюго о том, как он был в этом замке, и как ему тоже пытались его продать. Удивительно, конечно, видеть такие артефакты, ну и вообще осознавать, что да, здесь можно купить себе замок (я не говорю, что вижу в этом смысл).



Классная, пусть и со зашкаливающим пафосом статуэтка «Человечество перед бесконечностью», Camille Gaté. Обратите внимание на таблички с именами и символами разных богов по периметру цоколя.



Во дворе замка небольшой ботанический сад, в частности растёт секвойя. На табличке рядом написано, что дерево называется по имени вождя чероки, изобретателя алфавита (слоговой азбуки) чероки. Про письменность я слышал, а про изобретателя, да ещё и с таким именем, почему-то нет.



А на следующий день у меня разболелось колено. Кое-как проехал первую половину пути, до Mortagne-au-Perche. Зацените табличку на въезде в город. Если вам кажется, что её давно не обновляли, вам это не кажется — в списке городов-побратимов значится город из ФРГ (официально, конечно, объединённая Германия тоже называется RFA, но сейчас напишут скорее Allemagne).
Справа — в местной булочной очередное псевдо-русское название для чёрного хлеба: Siberik :-)



Потом колено разболелось до такой степени, что мне проще было идти. Анечка поехала вперёд — если что, вернётся за мной на такси. А я то пешком, то — особенно с горочки — медленно ехал. Потом нашёл какое-то положение, при котором болело не так сильно, и кое-как доехал до Alençon — нашей второй ночёвки. Анюта сходила в местный музей кружева (без меня!), а я искал варианты на следующие дни, потому что ехать было без мазы. В качестве иллюстрации этого дня: очень выразительные облака, как бы намекающие, что не всё пройдёт так, как нам хотелось бы...



По плану у нас была ещё одна остановка в Mortain, затем последний этап до Mont-Saint-Michel, где мы должны были сесть на поезд до Rennes, переночевать и вернуться на TGV домой. Анюта решила добить таки поход, а я поехал на поезде встречать её в Rennes. Тут сложно не вспомнить нашу поездку в Ростов, когда мы проспали самолёт в Москву, и проспавшая вместе с нами девчонка сказала, что ей-то уж точно нужно в Москву, у неё через два дня обратный (в Ростов) билет из Москвы!

Я доехал без приключений, с пересадками в Le Mans и Laval. Поезда ходят как часы, пересадка каждый раз меньше 5 минут, билеты покупаются в приложении на телефоне. Единственное замечание к билетам на велосипед — формально для TER (типа электрички) теперь нужно бронировать билет для велосипеда, но если при покупке билета на TGV у тебя сразу спрашивают, добавить ли тебе место для велосипеда, то здесь это нужно делать на отдельном сайте. Бронирование иногда бесплатное, иногда символическое 1€, но сам факт, что нужно брать билет, не зная, остались ли места на велосипед — или наоборот, бронировать место, ещё не определившись, на каком поезде ты будешь ехать. На моих поездах не то что велосипедов, там и пассажиров практически не было, а вот на поезде от Сан-Мишеля до Ренн через 2 дня (спойлер: Анечка доехала!) велосипедистов было откровенно в несколько раз больше, чем мест для велосипедов. Анюта поговорила с работниками — они сказали, что да, бронирование обязательное, но мало кто бронирует, а у них есть чёткая инструкция обеспечивать проезд всем, вне зависимости от наличия брони. То есть да, с одной стороны бардак: есть правила, и есть инструкция не применять эти правила. С другой — как представишь эти тысячи туристов, которые не до конца разобрались с бронированием места на велосипед, и из-за этого не могу вернуться домой — может быть, лучше какое-то время потерпеть бардак. Пока идея бронирования места на велосипед не войдёт в привычку, ну и пока не сделают нормальной схему этого бронирования (я помню, как во Франции запретили курить в метро, и при этом первые сколько-то там месяцев официально не штрафовали, только предупреждали о нарушении).

У Анюты при этом третий день был просто ужасным, потому что мы ошиблись при планировании этапов. По плану мы собирались проезжать примерно 80 километров в день, и третий день был изначально самым длинным, там 90 км. Но где-то мы перепутали, и забронировали гостиницу со сдвигом в один этап, а это больше 100 км, причём половина по лесу, а в конце убойный подъём. Примерно в обед Анюта осознала это, мы какое-то время попытались найти план Б, но в нужном нам городе (скорее деревня, там 3431 житель) уже не было гостиниц. Решили, что в худшем случае можно взять такси, но в итоге она доехала (подробности были у неё в телеграм-канале)!

Про Ренн будет отдельно, а вот как велосипеды ездят в TGV. Для них отвели место, где можно было бы поставить 4 кресла. Пристёгиваются отдельным ремнём. Раньше мы видели TGV с большими отделениями для велосипедов, где их можно было подвешивать за переднее колесо к потолку — так до сих пор делают в TER и, наверное, в одноэтажных TGV (этот поезд двухэтажный, потолки в нём существенно ниже).

Полочка 014/120 — Julie Bosman, «Pour que demain s’empare de nous». Интересный опыт: книга канадская, и канадский французский, оказывается, отличается не только устным акцентом, но и в письменном виде. Сложно даже сказать, чем именно — ну ок, какие-то слова другие, но таких отличий достаточно мало (char, chum, etc.). Да, герои существенно проще смешивают французскую и английскую речь. Но и помимо этого почему-то сразу возникает ощущение, что книга написана канадцем (я это понял до того, как прочитал биографию автора). В какой-то момент словил себя на мысли, что какие-то фразы проговариваю внутри себя с квебекским акцентом.

Книга без единого сюжета, набор историй. Сначала пара зарисовок о героях "сейчас" (1999-2000), а потом, прямо по годам, несколько зарисовок из 1989, несколько из 1990, 1991, 1992... Что-то личное — что происходило с ними в этот момент, в кого они влюблялись, о чём они мечтали. Что-то менее личное — они смотрят по ТВ пресс-конференцию ГДР, после которой развалилась Берлинская стена, и это читается скорее как документальное описание событий, чем как глава из романа.

В какой-то момент в романе упоминается ELP! Мельком: чувак работал охранников на концертах, кого он только не видел, и Stones, и Pink Floyd, и ELP... Очень приятно видеть эту богом забытую группу в такой компании — сложно поверить, чтобы в 1990-х они были настолько известны.
Вообще, много каких-то деталей из 1990-х — девочка вспоминает, как съездила на Rainbow, и как там ужасно кормили :-)

За счёт того, что это не линейное повествование, а набор картинок, автоматически начинаешь сам думать на эти темы, или даже вспоминать что-то своё. Благо, у нас сейчас будет Осенний лагерь, и тема исторической мастерской — 1995 год, причём желательно именно личное восприятие этого года.

К этой книге тоже прилагается саундтрек — это мода такая нынче? Плюс список рекомендованной литературы, фильмов и передач. Очень интересно, кто-то этим реально пользуется?

Об авторе в интернете практически ничего нет. Максимум — библиография (это её третий роман). У неё есть FB, но там тоже только анонсы новых книг, да встречи с читателями.