Feed aggregator
«Figures du Fou» в Лувре — part III
Если любовь — это форма сумасшествия, то любовь богатых стариков к молоденьким красоткам — это вообще клиника. Любому зрителю по этой картине понятно, что на самом деле интересует девушку. Для недогадливых на картине изобразили шута с шапкой-петухом (секс!) и подписью «видно, что чем старее люди, тем глупее». Антверпен, середина XVI века. Забавно, что сейчас эти два лица не выглядят так уж сильно отличающимися возрастом. Ну ок, ей за 30, ему под 40. Тоже мне разница!
Гобелен «Collation» (перекус), Бельгия, около 1520.
После того, как я нашёл перекусывающих, обратил внимание на прекрасную сцену отбивающейся от охотничьих ястребов птицы.
А на этом месте мы с Анютой расхохотались — это же наш с ней портрет. «Старуха и дурак», Англия, первая четверть XVI века. Что это, непонятно, потому что предмет за прошедшие века успел пообломаться. Оставшаяся у женщины рука тянет мужика за подбородок. Оставшаяся у него рука лежит на её груди. Высокие, высокие отношения!
Vanitas: женщина и скелет, Париж, около 1520. С одной стороны молодая красотка задирает до самого неприличия подол своего платья. Внизу изображён шут — его торчащий посох и свисающий чуть ниже пояса кошелёк с бубенчиками как бы намекают, что да, речь о сексе. Рядом с шутом обезьяна — это почему-то считается символом роскоши. А с обратной стороны девочка уже в форме скелета (какие прекрасные черви у неё на ногах!) Не знаю, насколько случайно то, что у изображённого под скелетом мужчины меч направлен совсем не в ту сторону, что посох у шута.
Вот этот стим-панк на самом деле — подарок императора Максимилиана I (который «Охота Максимилиана») английскому королю Генриху XVIII (который «Шесть жён Генриха VIII»), Инсбрук, 1511-1514. Шлем был подарен не один, там был целый броник, но сохранился только головной убор. В то время было модным для королей носить шлемы в виде шутов — поэтому там очки (насмешка над эрудитами), а вместо рогов (их приделали позже) были кончики шутовского колпака с колокольчиками. Пишут, что каким-то образом ношение таких головных уборов подталкивало королей к благодетели (incitation morale à la vertu) — я не совсем понимаю логическую связку.
Это плиточки из замка Карла V, около 1375. Замок назывался Château de la Beauté, но название просто по деревне Beauté, в которой он был построен (сейчас это квартал Nogent-sur-Marne). На них текст из диалогов царя Соломона и его шута Маркольфа. Разбирать буковки, зная, что там написано, просто удовольствие. На первом — «je suis dolent et courroucé, je n’en puis mais et peu ému» (ChatGPT интерпретирует это как «je suis triste et en colère, je n’y peux rien, et pourtant je reste presque sans réaction»). Зато текст на второй плиточке в музее дали сразу в версии современного французского языка: «telle a beau visage et blondes tresses, qui a de la merde entre les fesses» — в том смысле, что красота это что-то поверхностное (особенно, хмыкают кураторы, в замке с таким названием). Видно, что из всех слов именно слово «merde» изменилось за прошедшие 650 лет сильнее всего.
Другой известный шут — Трибуле (шут при Людовике XII и Франциске I), ему приписывают авторство этой пьесы «Фарс об адвокате Патлене» (Википедия говорит об авторстве Трибуле только в качестве одной из версий). Там адвокат советует своему клиенту (того обвиняют в хищении баранов) отвечать на все вопросы суда блеяньем. В итоге в суде творится бардак, к тому же пострадавший пастух постоянно вспоминает, что адвокат ему не заплатил за шерсть. Судья вынужден постоянно призывать всех вернутся к сути дела — из этой пьесы происходит выражение «вернёмся к нашим баранам».
Гобелен «Collation» (перекус), Бельгия, около 1520.
После того, как я нашёл перекусывающих, обратил внимание на прекрасную сцену отбивающейся от охотничьих ястребов птицы.
А на этом месте мы с Анютой расхохотались — это же наш с ней портрет. «Старуха и дурак», Англия, первая четверть XVI века. Что это, непонятно, потому что предмет за прошедшие века успел пообломаться. Оставшаяся у женщины рука тянет мужика за подбородок. Оставшаяся у него рука лежит на её груди. Высокие, высокие отношения!
Vanitas: женщина и скелет, Париж, около 1520. С одной стороны молодая красотка задирает до самого неприличия подол своего платья. Внизу изображён шут — его торчащий посох и свисающий чуть ниже пояса кошелёк с бубенчиками как бы намекают, что да, речь о сексе. Рядом с шутом обезьяна — это почему-то считается символом роскоши. А с обратной стороны девочка уже в форме скелета (какие прекрасные черви у неё на ногах!) Не знаю, насколько случайно то, что у изображённого под скелетом мужчины меч направлен совсем не в ту сторону, что посох у шута.
Вот этот стим-панк на самом деле — подарок императора Максимилиана I (который «Охота Максимилиана») английскому королю Генриху XVIII (который «Шесть жён Генриха VIII»), Инсбрук, 1511-1514. Шлем был подарен не один, там был целый броник, но сохранился только головной убор. В то время было модным для королей носить шлемы в виде шутов — поэтому там очки (насмешка над эрудитами), а вместо рогов (их приделали позже) были кончики шутовского колпака с колокольчиками. Пишут, что каким-то образом ношение таких головных уборов подталкивало королей к благодетели (incitation morale à la vertu) — я не совсем понимаю логическую связку.
Это плиточки из замка Карла V, около 1375. Замок назывался Château de la Beauté, но название просто по деревне Beauté, в которой он был построен (сейчас это квартал Nogent-sur-Marne). На них текст из диалогов царя Соломона и его шута Маркольфа. Разбирать буковки, зная, что там написано, просто удовольствие. На первом — «je suis dolent et courroucé, je n’en puis mais et peu ému» (ChatGPT интерпретирует это как «je suis triste et en colère, je n’y peux rien, et pourtant je reste presque sans réaction»). Зато текст на второй плиточке в музее дали сразу в версии современного французского языка: «telle a beau visage et blondes tresses, qui a de la merde entre les fesses» — в том смысле, что красота это что-то поверхностное (особенно, хмыкают кураторы, в замке с таким названием). Видно, что из всех слов именно слово «merde» изменилось за прошедшие 650 лет сильнее всего.
Другой известный шут — Трибуле (шут при Людовике XII и Франциске I), ему приписывают авторство этой пьесы «Фарс об адвокате Патлене» (Википедия говорит об авторстве Трибуле только в качестве одной из версий). Там адвокат советует своему клиенту (того обвиняют в хищении баранов) отвечать на все вопросы суда блеяньем. В итоге в суде творится бардак, к тому же пострадавший пастух постоянно вспоминает, что адвокат ему не заплатил за шерсть. Судья вынужден постоянно призывать всех вернутся к сути дела — из этой пьесы происходит выражение «вернёмся к нашим баранам».
Categories: Friends